— Что еще?
Лекарь замялся.
— Эта девушка, что в вашей спальне.
При одном только упоминании о ней на скулах графа заиграли желваки, и он покосился на Давиго. Тот старательно отводил взгляд, стараясь не смотреть ему в глаза, всячески демонстрируя, что его это абсолютно не касается, и он нисколько не удивлен.
Как же, — мысленно закипел Вийон, — так я и поверил, наверное, уже весь замок шушукается об этом.
Он вновь уперся взглядом в лекаря.
— Ну…
Израэл опустил взгляд.
— Я ее подлатал, но она сильно истощена. Кожа да кости, а есть отказывается и не пьет. — Он жалобно глянул исподлобья на хозяина замка. — Если так и дальше пойдет, то я бессилен. Она и дня не протянет.
Вийон зло зыркнул на него.
— И черт с ней. — Оттолкнув лекаря с дороги, он зашагал к крыльцу, но у самых ступеней остановился и, обернувшись, бросил. — Хочет сдохнуть, пусть подыхает.
Глава 6
Вийон так разозлился, что несся по коридорам, сам не понимая куда бежит, и только очутившись перед дверью своей спальни, остановился пораженный. Как он оказался здесь? Граф готов был поклясться, что больше всего на свете он хотел бы сейчас забыть о разгромленном замке, об этой маленькой баронессе и ее непонятной власти над ним. Вийон не чувствовал вины, он поступил как должно, как привык действовать, когда считал, что затронута его честь.
— Я отомстил, — процедил он сквозь стиснутые зубы, — и мне нет никакого дела умрет она или нет.
Неприятно обожгла мыль, — а не лицемерит ли он с самим собой? Можно сколько угодно злиться, склонять на чем свет стоит и девку, и лекаря этого бесполезного, но себя не обманешь. Ноги сами по себе ведомые не разумом, а чем-то другим, непонятным и пугающим принесли его туда, куда он хотел прийти.
— К черту!
Рука поднялась и замерла, прикоснувшись к ручке.
— Что я делаю? — Он покачал головой и толкнул тяжелую дверь.
Отсюда с порога ему хорошо была видна кровать и накрытое одеялом тело. Граф, выдохнув, сделал шаг.
За прошедший день его пленница сильно изменилась, ее помыли, синяк на лице немного спал, но сама она теперь была больше похожа на высохшую мумию. Изжелта-бледная кожа туго обтягивала скулы, разбитые губы покрылись коркой засохшей крови.