В дальнем конце тихой улочки появляется приземистый, темно-зеленый и огромный МАЗ. Громадный, словно динозавр, тягач ракетовоз медленно вползает в прогал между домами, заполняя железным телом почти все пространство улицы. Тысячесильный мотор глухо рычит, звук получается низкий, почти на пределе слышимости. От рыка чудовища на двенадцати колесах в рост человека дрожат деревья, оконные стекла вибрируют, тихо позвякивает хрусталь в буфетах. Жители окрестных домов в испуге припадают к окнам, с изумлением разглядывая неправдоподобно огромный и сильный автомобиль. Много лет назад эта машина перевозила баллистические ракеты по казахстанской степи. Ей на смену пришли новые ракетовозы, более совершенные и мощные. Старушку подремонтировали и отправили на «гражданку», перевозить строительные краны, трубы особо большого диаметра и мостовые пролеты. Один такой железобетонный болван лежит на грузовой платформе, похожий издалека на поверженного языческого идола. Тягач аккуратно выезжает на дорогу. Автомобиль на мгновение замирает на месте, слышен лязг переключаемой передачи. Рычит мотор, из выхлопных труб вырываются клубы синего дыма и железный монстр устремляется вперед. Ракетовоз набирает скорость, мелькают деревья по обочине дороги, рев двигателя становится громче. Автомобиль кажется просто чудовищно огромным на узкой улочке, сплошь застроенной коттеджами и дворцами.
Водитель и пассажиры первой машины замечают несущийся навстречу автомобиль. Развернуться на узкой дороге невозможно, сдать в сторону тоже. Сзади подпирают остальные машины кавалькады. Остается только ехать вперед и попытаться проскочить в ворота раньше, чем сумасшедший на ракетовозе протаранит мерседес. В том, что именно это задумал сделать водитель тягача, уже не сомневались ни водитель, ни пассажиры. Шофер лимузина жмет педаль газа до упора. Мерседес срывается с места, словно гоночный болид формулы 1. В считанные мгновения автомобиль достигает цели, остается только проскочить поворот и нырнуть в спасительно распахнутые ворота. Но водитель чуть-чуть просчитался. Мерседес разгоняется слишком сильно — шестьсот лошадей это вам не жигули второй модели! — бронированный лимузин юзом идет по мокрому асфальту, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. Задние колеса врезаются в бордюр, машину отбрасывает и она становится поперек дороги. Дальнейшее происходит настолько быстро и неожиданно, что водитель второго мерседеса даже не успел среагировать. Никелированная морда пучеглазого «мерина» с хряском врубается в бочину шестисотого и какое-то время обе машины движутся вместе буквой «Т». Бульдожья морда МАЗа вырастает до размеров атомного ледокола, темно-зеленая туша заслоняет мир, густая тень падает на мерседес. Крики пассажиров обрываются, в салоне становится тихо и мрачно, словно открылась долина тени смертной. В следующее мгновение сильнейший удар сотрясает автомобиль. Душераздирающий треск раскалывает тишину, пуленепробиваемые стекла с хряском разлетаются на маленькие кусочки льда, пассажиров отшвыривает к противоположной стороне. В салон врывается горячее дыхание железного монстра и люди внутри автомобиля с ужасом видят, как начинают смыкаться края салона. Усиливающийся рев двигателя глушит вопли ужаса. Ракетовоз врезается в мерседес, сминает кабину, словно картонную коробку и толкает лимузин дальше. Шестисотый «мерин» действует, как ковш бульдозера, собирая на своем пути остальные машины кавалькады. Тихая улочка заполняется надсадным ревом ракетовоза, хрустом железа и стекла, визгом и хлопками лопающихся покрышек. Крики людей почти не слышны в грохоте и треске. Огромный МАЗ гонит черную волну стали и плоти, оставляя за собой клубы сизого дыма и осколки стекла. В считанные мгновения мешанина железа, пластика и людей достигает конца улицы и упирается в бок самосвала. Тяжело нагруженный строительным мусором автомобиль слегка наклоняется под напором, железные обода съезжают с расплющенной резины колес, края упираются в многочисленные выемки в асфальте. И все, самосвал становится «намертво»! Словно под воздействием гигантского пресса дорогие мерседесы, БМВ и бентли сминаются в бесформенную массу, в которой мелькают белые лица, выпученные глаза, судорожно дергаются тонкие прутики рук. Оглушительно ревущий ракетовоз напирает и напирает!
Все закончилось в считанные секунды. Когда колеса МАЗа начали прокручиваться на месте, оставляя на асфальте широкие черные следы, рев двигателя достигает предела, затем стихает. Сквозь забрызганное кровью и машинным маслом лобовое стекло видно, как метнулась чья-то тень. Распахивается дверь, из кабины спрыгивает на асфальт мужчина в грязном комбинезоне, лицо скрыто черной маской с прорезями для глаз, на ладонях матерчатые перчатки. Человек на мгновение задерживается возле двери, в руках появляется охотничье ружье с укороченным стволом. В эту же секунду на улице появляется ничем неприметный «москвич» эпохи развитого социализма. Машина подъезжает к куче хлама, в который превратились лимузины. Хлопают двери, выходит невысокий парень, по комплекции почти подросток. В черной маске, в руках помповое ружье с коротким стволом. Все трое приближаются к изуродованным автомобилям. Наглые и гордые красавцы лимузины превращены в кучу металлолома, разукрашенную осколками стекла, лоскутами натуральной кожи с сидений и щедро политую человеческой кровью. Откуда-то изнутри раздаются стоны и крики о помощи раненых. Люди в масках подходят ближе, слышны лязгающие звуки заряжаемых ружей. Водитель самосвала с видеокамерой приближается. Лицо тоже скрыто под маской, на руках перчатки. Оператор становится так, чтобы хорошо было видно тех, кто находится в раздавленных автомобилях. В объектив попадают искаженные страданием лица, изуродованные и залитые кровью тела мертвых.
Один из пострадавших, мужчина в дорогом темном костюме и белой рубашке, сумел вылезти из смятой кабины, но только до половины. Ноги оказались зажаты между сидением и передней панелью. Пиджак посечен осколками стекла, лицо покрыто многочисленными царапинами и ссадинами, лоб наискосок перечеркнут глубоким порезом. Видно лобную кость, клок кожи свисает прямо на глаза, воротник рубашки и грудь залиты кровью. Под смуглой кожей на шее выступили жилы, лицо искажено страданием. Человек упирается руками в дверь, пытаясь вылезти через разбитое окно. Осколки стекла торчат, как клыки, пропарывают ладони почти насквозь, но мужчина не чувствует боли и упорно пытается выбраться наружу. Люди в масках приближаются. Ружье поднимается, черный зрачок ствола останавливается на уровне лица раненого.
— Крупный план! — командует человек в маске.
— Есть! Картинка на весь экран! — отзывается оператор.
Гремит выстрел. Голова жертвы исчезает, на краткий миг появляется мутный шар и тут же исчезает, оседая на землю молекулами аэрозоля. Из толстенького обрубка шеи выплескивает фонтан крови почти на полметра вверх и опадает. Обезглавленное тело содрогается, руки подламываются, торс устремляется вниз, раздается глухой звук удара грудной клетки об искореженную дверь.
— Отлично! Пикчура суперская! — восклицает оператор. — Давайте дальше и побыстрее, у меня аккумулятор вот-вот сдохнет!
Выстрелы гремят один за другим. Заряды медвежьей картечи кромсают тела, разбивают в дребезги головы. Двое в масках идут вдоль вереницы смятых машин, методично отстреливая выживших. Лязгают затворы, взлетают к небу горячие гильзы, эхо выстрелов мечется между домами, асфальт щедро орошают капли крови. Видеокамера бесстрастно фиксирует все происходящее, рука оператора не вздрагивает от грохота, изображение получается четкое, яркое, как в профессионально отснятом боевике.
— Все, шабаш! — раздается приглушенный маской голос.
Горячие от выстрелов стволы опускаются к земле. Наступает тишина. Не слышно криков людей, не шумит ветер ветвями, только тихо бубнит «москвич» незаглушенным мотором. Воздух наполнен густым запахом крови, бензина и пороховых газов. Второй стрелок достает из кармана зажигалку, вспыхивает клочок бумаги. Горящий лоскут падает в лужицу кровавой жижи, тотчас вспыхивает бледное пламя. Огонь шустро бежит по искореженным останкам автомобилей, расползается по трупам, забирается внутрь кучи железного хлама.
— Бежим! — коротко приказывает голос из-под маски.
Стрелки бросаются к «москвичу». Оператор на несколько мгновений задерживается. Камера пишет картинку, как огонь пожирает машины и людей, пламя быстро набирает силу и вот уже посредине улицы пылает громадный погребальный костер. Столб черного дыма устремляется к серому небу, языки огня поднимаются ввысь.
— Хватит снимать, поехали! — раздается крик.
Хлопают двери, яростно ревет движок старенького «москвича», машина срывается с места и через считанные мгновения скрывается за поворотом. Минуту спустя раздается вой сирен, к месту побоища приближаются машины скорой помощи, полиции и пожарных. Стремительно собирается толпа зевак.
Глава 4
Вечерние новости на всех каналах начинаются с одного и того же сообщения примерно такого содержания: в спальном районе города, в элитном микрорайоне с романтическим названием «Мечта» произошла страшная трагедия — тягач врезался в колонну легковых автомобилей, в которой находились исключительно граждане так называемой «кавказской национальности». Ехали не то на свадьбу — «авторитет» берет четвертую жену — не то на юбилейную сходку, тут комментарии каналов различались. За рулем тяжелой машины находился явно сумасшедший. Впрочем, в версии с сумасшедшим водителем некоторые комментаторы усомнились; по рассказам немногочисленных очевидцев, водитель сознательно направил тягач на колонну лимузинов. По странному совпадению, а скорее всего, умышленно, выезд с противоположной стороны улицы был перегорожен самосвалом, у которого к тому же были спущены колеса. Вся полиция города поднята по тревоге, к расследованию подключены лучшие силы МВД, прокуратуры и следственного комитета.
А еще позже, в самое «пиковое» время в интернете появился ролик, в котором неизвестный оператор подробно запечатлел все, что произошло на тихой улице элитного микрорайона. Короткий фильм в считанные минуты оказался в лидерах просмотра на YouTube. Городская общественная организация «Нет расизму», а также местный «Союз народов Кавказа» на всякий случай поспешили выступить с совместным заявлением, осуждающим любые проявления ксенофобии и расовой нетерпимости, но всем стало ясно — никакой это не сумасшедший за рулем ракетовоза. Произошла заранее спланированная и продуманная акция по уничтожению наиболее одиозной и наглой верхушки местной кавказской диаспоры. Все жители города прекрасно знали, что рестораны, кинотеатры, рынки и магазины принадлежат выходцам из горных республик. Первые владельцы, местные жители, «добровольно» уступили права или ушли из жизни. Происшествие активно обсуждали очень долго — аж до понедельника. Общий смысл высказываний сводился к одному — «так и надо» или «давно пора». Полицейское начальство поспешило выступить с заявлением, что дело взято на контроль главой ГУВД, мэром и местной организацией правящей партии, без которой, как известно, ни вздохнуть ни … выдохнуть! Следствие продолжалось неделю, потом зашло в тупик и было переквалифицировано в «висяк» после того, как полицейскому начальству позвонили из столицы. Сытый баритон пояснил, что делать ничего не нужно. Полицейский генерал с облегчением вздохнул и приказал подчиненным «не париться».
В спортивном зале прохладно, по полу гуляет слабый сквозняк, но воздух все равно насыщен запахом пота и железа. Подвальное помещение плотно заставлено тренажерами кустарного изготовления, по углам аккуратно разложены гантели различных размеров и веса, на железной раме покоятся затертые до блеска грифы, вдоль стены расположились «блины» на подставке, сваренной из уголка и кусков арматуры. Занятия еще не начались, в зале тихо и сумрачно. Рядом, в раздевалке за старым конторским столом расположился Кир, рядом сидит Апполинарий. Колышев молчит, только изредка поглаживает обритую наголо макушку или теребит короткую бороду, что наросла на покрытых шрамами скулах и подбородке. Рубцы заживают медленно, отчего лицо приобрело выражение жесткости и даже свирепости, но серые глаза остались такими же внимательными, интеллигентски сомневающимися. Кир поминутно сжимает кулаки, отчего мышцы на руках вздуваются шарами, плечи твердеют, а на шее выступают жилы. На румяном лице блестят глаза, крылья носа раздуваются, речь быстра и немного бессвязна.
— Стырить тягач было делом пустяковым, — рассказывает он. — Я ж водила! Сторожа упоили водкой до полного вырубона, ключ зажигания на хрен не нужен, у «вояки» тумблер. Вот с вольвухой пришлось повозиться. Дорогую машину делают шведы. Но хорошую! Поймали на выезде из карьера. Водиле, как водится, стакан водяры, потом скотчем вяжем по рукам и ногам, на морду шерстяную «пидарку» и в «бардачок» за сидушкой. Тропа садится за руль и дует на перекресток — ну, туда, где въезд на улицу, на которой ихняя хата расположена. Красивый особнячок, скажу я тебе! До революции там дворянское собрание располагалось, потом краеведческий музей сделали, ну а после Горбачева — тьфу, гадина! — крестится Кир, — джигиты себе забрали. Какая-то мразь поселилась, сходняки проводили там по праздникам, овец резали, баб приводили — надо будет разобраться попозже с сучками продажными — и все такое!