Доктор Тревор Адамс был не просто маленьким мужчиной, он был моложе его почти на два десятилетия. Он окончил Стэнфордский университет со степенью доктора в замечательном возрасте двадцати двух лет. Он был гением, вундеркиндом. Единственная причина, по которой он работал в клинике, а не в каком-то престижном исследовательском центре, заключалась в нескольких этических упущениях в начале его молодой карьеры.

Он все еще учился в колледже, когда был замешан в скандале с генетическим допингом, в котором участвовали олимпийский пауэрлифтер и искусственный генетический ретровирус под названием «Repoxygen». Он якобы использовал этот вирус для транспортировки гена, вырабатывающего миостатин и инсулиноподобный фактор роста I, который влияет на производство мышц, и рецепторов, активируемых пролифератором пероксисом, семейства белков, регулирующих метаболизм. Лечение не удалось, олимпиец заболел лейкемией и умер. Текстовые сообщения между Тревором и пауэрлифтером вызвали подозрения, но убедительных доказательств найти не удалось. После окончания учебы молодой биолог снова оказался втянутым в полемику, на этот раз с участием олимпийских спринтеров.

Немецкий тренер по легкой атлетике якобы связался с ним по поводу приобретения «Repoxygen» и использования его для вставки гена эритропоэтина, гормона, который заставляет организм производить больше красных кровяных телец, доставляющих кислород в мышцы. Олимпийский комитет полагал, что он планировал использовать его для повышения выносливости своего спортсмена. Между ними также была переписка по электронной почте относительно введения «голой» ДНК непосредственно в мышцы спортсменов, чтобы навсегда изменить их гены и сделать их более мускулистыми за счет высвобождения гормонов роста. В электронных письмах говорилось, что некоторым спортсменам уже делали инъекции, но их иммунная система боролась с чужеродным генетическим материалом. Тревору и тренеру по легкой атлетике было навсегда запрещено участвовать в каких-либо отношениях с Олимпийскими играми и участниками Олимпийских игр. И любые спортсмены, которые будут связаны с одним из них, также будут навсегда отстранены от участия в олимпийских соревнованиях. Вскоре после этого с доктором Тревором Адамсом связалась клиника эстетической реконструкции «Афродита».

- Она не может перестать есть! Вот в чём проблема! Она говорит, что не может спать, не может работать, она думает только о еде. Ее метаболизм полностью нарушен! Что, черт возьми, ты ей дал?

- Я попробовал кое-что новое. Я усовершенствовал использование «Repoxygen» для транспортировки ДНК и передачи генетических признаков от одного хозяина к другому. Это был огромный успех.

- Какой генетический материал ты использовал?

- ДНК карликовой землеройки.

- Кого?

- Я выделил ген, контролирующий метаболизм карликовой землеройки. Знаешь ли ты, что у них один из самых быстрых обменов веществ среди всех животных на планете? Они даже не хранят жировые клетки.

Пальцы доктора Эберсола сжимались и разжимались, сжимая пальцы в кулаке, а затем расслабляясь, как будто он не мог решить, хочет ли он ударить Тревора по лицу или задушить его.

Глаза Тревора наполнились слезами, предвкушая побои.

- Ну, а знал ли ты, что, поскольку они не накапливают жир, им нужно есть каждые два долбаных часа, иначе они умрут? Каждый день они едят вдвое больше своего веса. Они убивают животных вдвое больше их. Это одни из самых жестоких животных на планете, потому что они всегда голодны! И ты вложил эти черты в гребаного человека! Ты с ума сошел?

Тревор поднял руки.

- Ого! Эй, Дэвид! Я уверен, что все не так плохо, как ты думаешь. На этой неделе я осмотрел около дюжины пациентов и не слышал никаких жалоб. Почему бы тебе не попробовать позвонить ей еще раз? Я уверен, что с ней все в порядке.

Эберсол полез в карман за мобильным телефоном. Он указал пальцем на Тревора, как будто целился из ружья.

- Оставайся на месте, черт возьми!

Тревор поднял руки.

- Я никуда не собираюсь.

Прозвучало несколько длинных гудков, прежде чем кто-то наконец ответил.

- Здравствуйте? Лелани?