По дороге он остановился в закусочной, где продавали тако, и заказал буррито. После операции он ел каждый час или около того. Его аппетит был неконтролируемым, но по какой-то причине он, похоже, совсем не влиял на его вес. Он списал это на лекарство против отторжения. Должно быть, он как-то отреагировал на его лекарства от ВИЧ. По крайней мере, ему больше не нужна травка, чтобы вызвать аппетит. Это дерьмо было дорогим, и всякий, кто говорил, что это не вызывает привыкания, был чертовым лжецом. Он был абсолютно ненасытен. На этот раз его аппетит к еде почти совпал с его аппетитом к сексу. Почти.

Прошло всего шесть дней с момента операции, и врач сказал, что он не должен заниматься чем-то активным в течение четырех-шести недель, но Джеффри не собирался обходиться без секса в течение месяца. Этого он бы не вынес. Он все еще чувствовал усталость, и после операции была небольшая боль в боку, но лекарства были потрясающими. Хуже всего было то, что везде приходилось брать такси, но это был единственный совет врача, к которому он прислушался. Никакого вождения от шести до восьми недель. Ему нужно было найти себе парня или какую-нибудь одинокую мамочку, чтобы его возили. Он не мог позволить себе ездить на такси каждую ночь из-за безработицы.

Таксистом оказался мусульманин в тюрбане, который выглядел так, словно только что сошёл со сцены «Болливуда». Он неплохо выглядел. У него были миндалевидные глаза и смуглая кожа, а губы округлой формы были почти женственными. Он был немного красивее, чем мужчины, которых предпочитал Джеффри, и этот парень заставлял его нервничать. Он все время оглядывался на Джеффри и улыбался, пытаясь завязать неловкий разговор. Джеффри знал, что эти мусульманские парни ненавидят геев. Он слышал, что их вешали в Саудовской Аравии. Но это была Америка, так что пошли они на хуй.

- Ты идешь в тот клуб на Четвертой улице? "У Гарри"?

- Нет, это место для педиков. Я иду в "Коктейль", где тусуются все утонченные гомосексуалисты, - язвительно ответил Джеффри, а затем повернулся и посмотрел в окно на горизонт, пока они ползли по шоссе I-35. 

Он пытался обидеть его, чтобы заткнуть ему рот, но это не сработало. Парень просто настаивал на своих глупых вопросах.

- Думаешь, парню вроде меня понравится этот клуб?

Джеффри закатил глаза.

- Нет, не думаю, что это твоя чашка чая.

- Я из Афганистана. У них там нет таких клубов.

Джеффри нетерпеливо вздохнул. Он снова становился голодным, сонным и раздраженным. Ему просто хотелось поесть, чтобы ему сделали минет и пойти спать. Если ему повезет, возможно, ему сделают минет во время еды. Он представил себе большой толстый бифштекс на косточке и большого сильного мужчину. Это был бы идеальный вечер.

- Может, ты сможешь меня туда когда-нибудь сводить?

Джеффри чувствовал себя придурком. Парень был геем. Вероятно, это был его первый раз, а Джеффри почти оттолкнул его. Джеффри вспомнил первого человека, к которому он пришел. Это был его учитель испанского, мистер Виллария. Джеффри было всего пятнадцать лет. Ходили слухи о том, что мистера Вильярии видели, как он держался за руки с парнями и болтающегося в гей-клубах на Четвертой улице, поэтому Джеффри бросил кости и открылся этому человеку. Он втайне надеялся, что мистер Виллария заключит его в объятия и займется с ним безумной страстной любовью прямо в классе.

То, что сделал его учитель, было намного круче. Он усадил Джеффри и предупредил его о мужчинах постарше, которые используют таких же молодых парней, как он. Он рассказал ему о безопасном сексе и направил его в несколько молодежных групп ЛГБТ в этом районе, и, наконец, он сказал ему всегда гордиться тем, кто он есть, и никогда не позволять никому заставлять его стыдиться того, что он гей. Он даже предложил созвать встречу с родителями здесь, в школе, если Джеффри беспокоится о том, как они отреагируют на эту новость. Его «открытый» опыт был круче, чем у всех, кого он знал.

Он слышал все ужасающие истории о том, как над ним смеялись, избивали, выгнали из дома. Он не прошел через это. Он также не прислушивался к советам своего учителя о безопасном сексе или избегании пожилых мужчин, но это была его собственная чертова глупая ошибка. Мистер Вильярия был великолепен. Джеффри, с другой стороны, чуть не сказал этому парню отвалить.

- Как тебя зовут?

- Аджани.

- Аджани? Меня зовут Джеффри. Вот что я тебе скажу, я голоден. Отвези меня поесть и выключи глюкометр, и я обещаю тебе ночь, которую ты не забудешь.

Аджани широко улыбнулся.

- Что ты хочешь съесть?