– Она рисовала, мы разговаривали, выстроенные ею защитные барьеры начали давать трещину, она раскрывалась. Ни слова, пока, но мы дошли бы до этого. Если бы нам дали немного больше времени. – Протягивая ей рисунок, он сумел, как и задумывалось, произнести последние слова с обвиняющей интонацией.

Ванья проигнорировала обвинение и взяла рисунок. Она узнала комнату по фотографиям с места преступления. Примыкающая к кухне комната в доме Карлстенов. Двое детей вместе смотрят телевизор.

– Что на нем изображено?

– Она вместе с кузеном смотрит телевизор непосредственно перед убийствами.

Ванья подняла на Себастиана вопросительный взгляд.

– Разве ты не говорил, что она рисует только то, что происходило после убийств?

– Нет, я говорил, что она рисует то, что связано с убийствами.

– Тогда почему она нарисовала это? – Ванья кивнула на лист, который держала в руке. – Здесь все выглядит, как обычно.

Себастиан вздохнул. Получилось не так, как он задумывал. Он показал ей рисунок, чтобы она поняла, что он продолжал работать. Что, несмотря на переезд Марии и Николь к нему, он помогал девочке справиться с пережитым, и что Ванья своими действиями прервала важную работу. Он хотел надавить на нее и в дальнейшем заставить ее признать, что она ошиблась, а он прав. Вместе с тем, ему было трудно не испытывать удовлетворения, возможно, даже радости по поводу того, что она осталась и так освоилась.

В его доме. Его дочь.

– Не знаю, – ответил он, рассердившись и на Ванью, и на самого себя. – Она каким-то образом привязала это к кошмару.

Ванья снова присмотрелась к рисунку.

– У Франка Хедена был синий «Форд», пикап какой-то модели, а у Карлстенов был белый гибридный автомобиль.

– Вот как? – произнес Себастиан, совершенно не понимая внезапно возникшего у Ваньи интереса к автомобилям.

– А на рисунке красная машина. За окном.

Себастиан тотчас среагировал, подошел, забрал у Ваньи рисунок и всмотрелся в него. Она права. За четырехугольным окном с раздвинутыми белыми занавесками четко видна красная машина. Как он мог ее упустить?

– Если все, что она рисует, связано с убийствами… Может, Франк приезжал на другой машине? – продолжала думать вслух Ванья. – Или он был не один?

Себастиан почти не слышал ее. Как и на всем остальном, что рисовала Николь, на машине за окном присутствовали детали. Сине-белый герб на заднем стекле.

Он уставился на рисунок так, словно надеялся, что тот сможет дать ответы на все мировые вопросы, но мысли крутились и подсказывали ему, что он уже знает ответ на самый важный.

Он увидел перед собой Николь.