Ванья сделала глубокий вдох. Она тоже начала уставать. Они напоминали двух боксеров в конце раунда.
– Ладно, допустим, ты делаешь все это ради них. Хочешь только помочь. А ты рассказал Марии, что потерял дочь? Что Николь почти такого же возраста, как была бы сейчас она?
– Нет.
– Почему?
– Потому что это тут ни при чем. Дело не в этом. Не в том, что Сабина…
Он опустился на кресло. Сабина потянула его вниз, сделав беззащитным. Ванья поняла, насколько оказалась права. Она постаралась говорить еще мягче. Ей хотелось заставить его понять. Не просто добить его.
– Ты жутким образом потерял семью. То мгновение не могло каким-то образом не повлиять на тебя, на все твои поступки. Если ты не видишь, что дело в Сабине, то ты слеп. А это не так. Я знаю.
Себастиан больше не отвечал. Лишь смотрел на нее.
– Если ты действительно любишь их, будь профессионалом. По-настоящему. Им нужна твоя помощь. Ты должен быть к их услугам. Не они к твоим. Понимаешь? Она не Сабина.
На секунду воцарилась тишина. Потом он потянулся и медленно выдохнул.
– Я понимаю. Понимаю, что ты ошибаешься.
Он встал и пошел прочь из кабинета. Ванья смотрела ему вслед. Собиралась пойти за ним, но ее остановил зазвонивший мобильный.
Звонил Стефан Андрен. Он готов встретиться незамедлительно. Если у нее нет более важных дел.
Более важных дел у нее точно не было.
Дверь в подъезд открылась, и мужчина в машине выпрямился. Поясница ныла. Мужчине даже не хотелось думать о том, сколько времени он просидел, наблюдая за дверью.
Человек делает то, что до́лжно.
Вышла она. Ванья.
Одна. И решительным шагом куда-то отправилась. Что это означает? Что в квартире с девочкой и матерью остался только этот психолог?
Ему очень хотелось в туалет.
Они пришли вместе, Ванья и Себастиан, но, насколько он смог увидеть, не для того, чтобы сменить полицейских в квартире. Конечно, после их прихода люди из здания выходили, но ни в ком из них он инстинктивно не чувствовал полицейских.