– Прости, – выдавил он и подался назад настолько, насколько позволяла маленькая кабина.

– В чем дело? – спросила ничего не понимающая Йеннифер. – Что я сделала?

– Ничего… Я просто не могу, – ответил Билли и начал застегивать рубашку, что дало ему повод не смотреть ей в глаза.

– Ты начал меня целовать…

– Да, знаю, но ничего не получится, – перебил ее Билли. – Мне очень жаль.

Йеннифер прикусила нижнюю губу и медленно шагнула к нему.

– Знаешь, как говорят: «What happens in Kiruna stays in Kiruna»[14].

– Нет, так не пойдет…

Билли поднял перед собой руки и слегка отклонился назад. Он посмотрел на нее взглядом, сочетавшим в себе смесь стыда и искреннего сожаления.

– О’кей… – Йеннифер отступила на шаг назад.

– Ты ведь знаешь… я собираюсь жениться, – слабым голосом проговорил Билли, чтобы прервать неловкое молчание.

– Да, знаю.

– Не будь у меня Мю, и не собирайся я жениться, то…

– Я знаю, тебе незачем… Я понимаю.

Опять стало тихо. Так тихо, что Йеннифер впервые услышала вентиляторы и слабое жужжание люминесцентных трубок на потолке. Она откашлялась и снова скрестила руки на груди.

– Знаешь… – Она вновь откашлялась и ее голос, похоже, обрел бо́льшую силу. – Было… «здорово» неподходящее слово, но… было приятно узнать, что хочется не только мне.

– Да, не только тебе. Но я не могу. – Взгляд Билли убедил ее больше слов в том, что он не лжет.

– Я понимаю. Все в порядке.

Опять стало тихо, но на этот раз тишина была не такой неловкой. Скорее печальной, словно мгновение, которое им хотелось пережить, было упущено, и оба знали, что больше им никогда не доведется его пережить.

– Ты по-прежнему должен мне сотню, – сказала Йеннифер, пытаясь улыбнуться.