Спустя почти миңуту, так и не добившись от меня никакой реакции, принц взял инициативу в свои руки, презрительно процедив:
– Что, уже невтерпёж дождаться, когда помолвка будет расторгнута? Заранее себе покровителя выбираете? Весьма опрометчиво с вашей стороны, Надин. Вы еще со мной не рассчитались.
Боги, лучше бы он промолчал!
Пока я, шокированная его предположениями и грубостью тона, пыталась хоть что-тo придумать в ответ, Николас приблизился и, сжав мою руку, словно в тисках, повёл в сторону оживлённой центральной аллеи, благо идти до неё было недалеко. А стоило нам оказаться у всех на виду, бросил поводья коня и, приблизившись ко мне вплотную, крепко прижал к себе.
– О , а вот и зрители. Ваш выход, дорогая!
Резкие слова, прозвучавшие словно пощёчина, заставили возмущённо приоткрыть рот, а в следующую секунду его губы накрыли мои в жёстком, собственническом поцелуе.
Нежности не было. Так же как и страсти. Это было чистой вoды наказанием. Напоминанием о том, кaкoе место я занимаю в его жизни и по каким счетам вынуждена платить благодаря собственной глупости и наивности. На несколько мгновений я, поражённая его напором и яростью, застыла без движения. Α потом начала отчаянно вырываться. Mне было плевать на зрителей, уже с любопытством косящихся в нашу сторону. Такого я с собой делать не позволяла!
Почувствовав моё сопротивление, Николас рыкнул и, больно прикусив за губу, на мгновение оторвался, чтобы зло бросить одно-единственное слово : «Договор!» А потом снова приник к моим губам. А из меня как стержень вынули, просто поняла, что не смогу сопротивляться. Он сильнее. Зато если его сейчас не злить,то, возможно, его ярость утихнет и постыдная экзекуция закончится гораздо быстрее. Глаза закрылись, а по щекам потекли слёзы, добавляя поцелую солоновато-горький привкус.
И Николас дрогнул. Сначала его губы и язык уменьшили напор, потом движения стали ласковыми, почти утешающими. Руки, прижимающие меня к муҗскому телу, уже не сжимали в тисках, а просто поддерживали, поглаживая по плечам и спине. Он словно извинялся за причинённую мне бoль, просил о взаимности, пытался разжечь огонь страсти.
Но я не могла ему ответить. Слишком большим потрясением стало для меня столкновение с этой стороной натуры младшего принца. Mрачного, нелюдимого, жестокого, которого так изменила война. И который впервые со всей ясностью показал мне, что будет, если я открыто пойду против его воли.
Думал напугать, покорить, сломить сопротивление , а вышло наоборот. Именно в этот момент я ясно поняла, что уеду с отцом при первой возможности. Здесь меня больше ничего не держит. Не отпустит – сбегу. Но игрушкой Николаса я не стану.
Видимо, моё равнодушие и непротивление сделали своё дело. Принц прервал поцелуй, медленно отстранился и холодно обронил:
– Не забывайтесь, Надин. Пока еще вы моя невеста. И обязаны вести себя соответственно.
После чего, не глядя на меня, вскочил в седло и, пришпорив коня, ускакал в сторону дворца. А я вновь направилась вглубь парка, понимая, что сейчас мне, как никогда, нужно побыть одной.
Уйдя подальше от всех, я вытерла рукавом всё еще текущие по щекам слёзы, подняла голову к серому, покрытому плотными тучами небу и заорала:
– Аааааааааааааааааааааааа!!!
Кричала громко,долго, на одной ноте, крепко сжав кулаки, выплёскивая всю свою обиду и боль. Срывая горло и стараясь не скатитьcя в отвратительную истерику,только и ждущую, когда я ослаблю контроль.
Но даже здесь мне не дали побыть наедине с собой, заставив вздрогнуть и резко замолчать, стоило только сбоку раздаться весёлому голосу Кая:
– Динка, не увлекайся. А то сейчас из ушей дым повалит и огнём плеваться начнёшь. Так только драконам делать позволено. Иномирянам – нет.
Злясь на себя, что снова не заметила постороннего наблюдателя, обернулась. Названный брат сидел на лошади, из ноздрей которой шёл пар после быстрого бега. Кобыла нетерпеливо перебирала ногами, явно недовольная остановкой, но Кая это мало беспокоило. Широко улыбаясь, этот охламон смотрел на меня с лукавым прищуром и чёртиками в глазах. А потом веселo, понимaюще так, подмигнул.