38

— Я беременна, да?

Мэйр, открывшая было рот, так и замерла с отвисшей челюстью, глядя на неё как на чокнутую. Со стороны кухни послышался издевательский смешок. Билли пожала плечами как могла невозмутимо.

— Нет, ну а что? Надо быть готовой к самому худшему. Ну там.... мор, чума, смерть, тройняшки.

— Какие тройняшки? Побойся богов, я бы тебе и одного не доверила, — фыркнула Мэйр, утомленно рухнув в кресло и принимаясь растирать виски. — Ты сама дитё малое. И вообще несчастье ходячее… Ладно, я тут комплексное зелье сварила на твоей крови, цени мою щедрость. Отстоится, разольем по бутылкам. Месяц попьешь, должна в норму прийти.

— Так объяснишь толком или нет? — чуть возмущенно фыркнула Билли. — Я болею, умираю или таки жду тройню?

— Ты всего лишь долбанутая на всю голову, — Мэйр страдальчески вздохнула, уронив руки на подлокотники кресла. — Вот это, увы, не лечится. А вообще-то за твоё состояние я бы спросила прежде всего с твоей маменьки. Нарожают байстрюков от кого попало…

Билли покойную маменьку вовсе не помнила, однако всё равно обиделась.

— Ты сама-то кто! Полудемон-полуфейри, это ж надо было такое состряпать!

Её целительница равнодушно пожала плечами, откидывая со лба волосы, за зиму заметно отросшие, но всё ещё не такие длинные, как она носила в Академии. Билли невольно залюбовалась — волосы у Мэйр чёрные как вороново крыло, тяжёлые, глянцево-гладкие. Красиво как. Она вообще не по-людски красива — изящная вся как статуэтка, лицо точёное, будто из бронзы отлили, и глазищи эти зеленущие… с непривычки очень сложно не пялиться.

«Не твоё, вот и не пялься».

«Отвали, Сильвестр, я ж чисто из любви к прекрасному! — весело подумала Билли, зная, что её непременно услышат. — Да успокойся ты, я по мужикам!»

«Тебе же лучше».

— Так я потому и говорю, — тем временем пояснила Мэйр, не подозревая, какие ментальные баталии тут разворачиваются из-за её дивной красы. — Не понаслышке знаю, что такое дурная кровь. Именно она тебя и подточила: ты наполовину оборотень, но не способна обернуться зверем.

— Хм? — Билли нахмурилась, но скорее любопытно, чем сердито. — И что это значит?

— Что тебе убиваться ни обо что нельзя, дурища. Где нормальный оборотень может регенерировать через трансформацию, там ты просто получаешь дополнительный стресс. Иными словами, ты вечно вляпываешься в какую-нибудь хрень, твой человеческий организм этого уже не выдерживает, ну а зверя в тебе нет.

Сколько она ни перелопатила книжек про оборотней и свойства их крови, такого нигде не читала. Становилось всё интереснее.

— И чего делать?