— А ты имеешь что-то против?

Билли определенно ничего против не имела, судя по тому, как придвинулась ближе, ткнулась губами в шею, вызывая дрожь удовольствия в теле. Стол так стол, к чему отказываться, когда предлагают? Макс огладил её бедра, чуть приподнял её, намереваясь устроить на упомянутом (и непременно несчастном) предмете мебели…

…и чуть не скинул Билли на пол, когда раздался прямо-таки оглушающий стук в дверь.

— Эй, растлитель малолетних! Я знаю, ты дома!

Да демоны бы побрали демоновых сынков с их талантом приходить так вовремя!

Билли, казалось, никак не могла выбрать — материться или ржать. И в итоге всё же рассмеялась, зажимая рот ладонью, будто боясь, что за дверью услышат.

— Вот ведь каждый раз ни раньше, ни позже. Как он это делает, а?

— В душе не разумею, — буркнул Макс, неохотно снимая Билли с колен и легким движением пальцев возвращая расстегнутые пуговицы в петли. — Его мать в Аэльбране по руке гадала, может, не такая уж шарлатанка?.. Останешься, я надеюсь?

— Куда деваться? Мой кот у тебя в заложниках! — фыркнула она и тут же с сомнением покосилась на Бэзила. — Ну, или я в заложниках у твоего. Хрен разница, если подумать.

— Задняя дверь всё ещё не заколочена, — хмыкнул Макс, чудом не вздрогнув от повторного стука. — Да иду я, иду, о все боги и богини!

У самой двери оглянувшись на Билли (чтобы убедиться — она всё ещё тут и не собирается никуда сваливать), Макс вздохнул и снял запирающие заклинания, впуская Калеба.

Калеб, мать его так, Гордон, вообще-то был гордостью Макса. Единственный сын, светлый огневик, носящий фамилию Эвы (Макс настоял, хотя она предлагала записать ребёнка на него), стал самым большим оскорблением в жизни дражайшего лорда Льюэлла Эгертона. Куда худшим, чем сын-некромант, женившийся на аэльбранской нищенке. Внук пошёл в него, уже в двадцать имел восьмой высший уровень силы, оказался смекалистым и довольно умным малым. И внешностью тоже в него: высокий, сероглазый, будь Льюэлл чуть моложе, их можно было бы запросто спутать. Но — Гордон, ещё и на дух не переносящий родного деда. Наверное, это не совсем те причины, за которые сына стоило любить. Но Макс, с детства выслушивавший нотации о том, в кого он такой неудачный вышел, был доволен.

Настолько, что даже сейчас, испытывая сильное желание паршивца если не прибить, то лишить наследства, впустил его в дом и даже вежливо (ну, насколько сейчас мог) поинтересовался:

— Ну и чего ты припёрся в такое время?

— Как это чего? — искренне удивился Калеб. — Во-первых, соскучился!..

— По жратве и выпивке?

— Не без этого, — не стал отрицать он. — А во-вторых, папа, почему о том, что ты встречаешься с Билли Фоули, я узнаю из газет? Нечестно, между прочим, я её лучший друг!

— А Билли об этом знает? — ехидно осведомился Макс, складывая руки на груди. Нет, он не сомневался, что Билли та еще любительница экстремальных знакомств, но чтобы его сын? Ну разве что в карты раздевать, это да.

— Ой, ну что ты к мелочам придираешься? И вообще, где моя Фоули? Билли, выходи, я знаю, что ты здесь!

— Да щас, бегу и падаю! — из гостиной ответствовала Билли в обычной своей манере. — Тебе надо, ты и иди.