Капитализм никогда не был социально ориентированным обществом, он был вынужден платить больше, чтобы избежать социальных потрясений и революций, вызываемых низким уровнем жизни. Даже большевики потерпели поражение потому, что совершенно не понимали, что такое экономика и что нужно делать, чтобы экономика была.
— Что мне делать в такой ситуации, Иван Николаевич? — спросил Василий и сам же ответил. — А делать мне было нечего, и я запел песню Кота-баюна. Мы ее разучивали нашей группой и старались петь как можно ласковее и добрее, чтобы самый злой человек стал добрым, и чтобы само Зло легло на лавку спать, а люди добрые успевали творить добро. Как только я начал петь: глазоньки мои, мур-мур, закрываются, лапоньки мои, мур-мур, от железа тяжелые двигаться не могут, помогите мне, мур-мур, я вам сказку расскажу… — тут женщина вдруг заплакала, сняла с меня наручники и надела их на задремавших моих конвоиров, — …про девочку одну, мур-мур, что в лесу глухом ягоды собирала, мур-мур, и на берлогу трех медведей набрела, мур-мур… а тут и время подошло, и исчез я.
Пошел я к Велимудру и все рассказал ему. Старик наш долго сидел молча. Потом сказал:
— Всегда я говорил, что нужно беречься милостей и дружбы княжей. Помогать нужно народу, а не князьям, потому что князья себе на уме и делают все так, как они хотят, а не так, как народу сподручнее. Князь-то он и деньгами откупится и за деньги все купит. А как простому народу быть? А вот тут мы и помогаем ему годину трудную прожить, пищу подножную найти, духом не пасть, другим помочь. Все равно все заслуги князьям пойдут, да тем, кто рядом с ними обитается. Вот и ты, Вася, попал в круги, к князьям близкие, и тебя хотели своим ручным волхвом сделать, чтобы ты им жизнь продлевал, а они на троне вечно сидели, как Кащеи-бессмертные, а ты их утку оберегал, в которой яйцо с иголкой находится. Для этого и дружинники с тобой были посланы и нас к себе в услужение забрать или уничтожить, чтобы мы знаниями ни с кем не делились.
Слышал я, что в России сейчас князья на четыре года избираются и больше двух раз их избирать нельзя, да они все как-то с помощью стряпчих находят возможность пожизненно княжую шапку носить, законы принятые обходя. Если люди обходят человеческие законы, то они и законы божеские обойдут. Давай-ко сюда перо птицы Феникса. Без надобности оно тебе, будешь дверь к нам словом открывать.
Парень ты неслух порядочный, но и человек из тебя получился порядочный, поэтому и доверие тебе такое. Я ведь ничего не сказал о том, что ты птицу себе сделал маленькую и посредством ее общаешься с Катериной и с другом твоим великовозрастным, что тайны наши изучает. И знаю я, что ты себе и ИТУ сделал более простое, чем то, что получишь при выпуске из нашей школы. И знаю задумку твою сделать яблоневый УВЧ — усилитель возможностей человека.
По глазам твоим все вижу. Глаза твои, что книга раскрытая, учись прятать в них то, что тайным должно быть… Отец твой настоящий вряд ли тебе поможет, но ты за помощью обращайся к Николаю угоднику, он твой святой и будет тебе помогать. А так вот, сыне, где живешь, тем богам и поклоняйся.
Скоро придут другие князья, молодые, законам послушные, им помощники нужны будут толковые, вот там ты и сгодишься, а друг твой этому вспомоществует. Домой к себе не заглядывай, там тебя недруги ждут. Родным только горе-огорчение принесешь. Считай, что для них тебя уже нет. Погорюют и перестанут.
Русий Велибог
Да, интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд. По всему выходит, что Василия нужно переводить на нелегальное положение, потому что если он попадет в руки искателей тайн, то вряд ли останется в живых. И тогда получится, что я соучастник и укрыватель парня от властей. То есть, я иду против властей. А кто позволил властям преследовать людей только за то, что они могут то, что не умеют другие?
В Америке есть понятие национальная безопасность, ради которой они без зазрения совести уничтожат любого и будут бегать по улице с полосатым флагом и кричать, что они спасли мир.
Под категорию национальная безопасность можно подвести все, что угодно. В России в свое время ввели статью 58 Уголовного Кодекса, под которую подходили даже косые взгляды. А если у них появится человек, который умеет читать мысли? Снова лагеря, расстрелы, четвертаки, десятки без права переписки, поражение в правах. Утопия? Грядущее. А парню нужно помочь пережить то время, пока, наконец, не будут приняты законы, уничтожающие коррупцию и закрывающие путь к репрессиям против собственного народа.
— Все понятно, — сказал я, — будем делать следующим образом…
Я думаю, вам без надобности знать, что я сделал, чтобы Вася Силаев исчез навсегда и появился великовозрастный отрок Русий Велибог. То ли случай помог, то ли еще что-то, но был найден подкидыш, сданный в детский дом. Ни записки, ничего при ребенке не было.
Имя давали дворник и сторожиха, нашедшие мальчика. Посмотрели на внешний вид — русский, ну и будешь ты по имени Русий.
— Ты что? — говорит дворник. — Русий это мусульманское имя. Посмотри, скольких женщин называют Русия или Русиям.
— Русия — это женское имя, — говорит сторожиха, а мужик с таким именем будет только один. Он — Русий.
Как ты сюда попал? А просто — по Божьему велению, поэтому и фамилия твоя будет Велибог. Предложение это исходило от дворника, который был по паспорту русским, но фамилия у него была Малибога. Сам он был росту маленького и фамилией своей явно был недоволен, так пусть малец своей фамилией гордится — Велибог. Так и записали на следующий день найденыша.
Рос парень резвым и непослушным, все делал по своему разумению, а лет в восемь и пропал. А времена-то были еще те. Куда ни кинь взглядом, одни педофилы вокруг детей вьются. Куда парень пропал? Из-за чего? А давайте-ка дело по этому поводу заведем, директора посадим, всем, кто рядом был, жизни покалечим. Миллионы беспризорников мотаются по всей России, а из-за неслуха, которого гены потянули бродяжничать, страдают люди безвинные.
Директора или учителя к ответу легче притянуть — они законопослушные — чем пристроить всех бродяжек. Да и отчитаться есть чем, статистика подтягивается до уровня, приятного начальству, вот, мол, полюбуйтесь, как мы работаем, ни с кем не церемонимся.