— Нет-нет, спасибо.
— Андро, я не спрашиваю, как у тебя дела… Родика мне рассказывает… Давай поправляйся, я хочу устроить свадьбу, как положено! — по-детски весело засмеялась она.
— Попытаюсь выполнить твой наказ, — коротко ответил Андроник, начиная нервничать. — Спокойной ночи!
Он замер с телефоном на коленях в ожидании, которое с каждой минутой становилось все тягостнее.
— Товарищ Кристаке, это все, что вам рассказал Андроник?
— Почти все… Я уже говорил вам, что он не очень любил раскрываться.
— Он дождался возвращения жены? Между ними состоялось какое-нибудь объяснение? Что вам известно об этом?
— Да, он дождался ее… Он немного рассказал о том, как проходило объяснение.
Время от времени Гаврил Андроник посматривал на часы со светящимся циферблатом и с горечью отмечал, что время течет медленно, мучительно медленно. Он надеялся, что Родика появится с минуты на минуту. Света он намеренно не зажигал и ждал в темноте. Все с большим раздражением он думал о моменте, когда Родика войдет в квартиру, зажжет свет и вдруг увидит его сидящим в кресле. Постепенно в нем начинала закипать злость. Ох, как ему хотелось услышать ее испуганный вскрик: «Андро, ты? Боже, когда же ты пришел? Давно меня ждешь?» Он представил, как медленно, словно грозное видение, поднимется с кресла, повернется и подойдет к ней, бледной, дрожащей, виноватой. И объяснения станут ненужными. Их отношения, построенные на иллюзиях и обмане, рухнут, и супружеский период в его жизни закончится.
Он подумал, что воображаемое неизбежное крушение успокоило его, и им овладело равнодушие. Он знал: занавес упадет, но его это уже не трогало. Устав от долгого сидения в кресле, он поднялся и стал прохаживаться по комнате размеренными тяжелыми шагами. Вдруг тишину нарушил раздражающе громкий звонок. Гаврил Андроник бросился к телефону.
— Товарищ Андроник? — спросил мужской голос.
Фоторепортер сразу узнал его — это был сосед, живший этажом ниже, как раз под их квартирой.
— Я, товарищ Мэзэреску.
Сосед выразил радость по поводу его возвращения из госпиталя и, извинившись, попросил не ходить по квартире в столь поздний час.
— Знаете, какая слышимость в новых домах, — пытался обосновать свою просьбу сосед доброжелательным голосом. — Спокойной ночи!
Андроник положил трубку на рычаг. Некоторое время в ушах у него звучал голос соседа: «Спокойной ночи!» Он послушно уселся в кресло. Теперь он смотрел не на часы — это не имело смысла, а на развевающиеся от ветра занавески, напоминавшие огромный платок, которым машут при расставании. Веки у него начали тяжелеть, он уже готов был задремать и, возможно, задремал бы, если бы не уловил скрип поворачиваемого в двери ключа. «Она!» — мысленно воскликнул Гаврил и бросил взгляд на светящийся циферблат часов — половина третьего ночи! Он замер в кресле.
Послышался щелчок выключателя, а затем одновременно с разливающимся потоком света раздался ее приглушенный, окрашенный страхом и безнадежностью вскрик:
— Ты, Андро?
Гаврил Андроник медленно, с угрожающим видом и исказившимся лицом, поднялся из кресла.
— Как видишь, — произнес он, и у него появилось ощущение, будто кто-то другой, а не он обронил эти слова.