Книги

Недотрога

22
18
20
22
24
26
28
30

— К вечеру сойдет, — пообещал лекарь, проследив взглядом за моим движением, а потом сел за стол и принялся что-то писать.

— Ты себе не представляешь, как я рада, что ты жива! — сказала мне Мариша, радостно, но осторожно щипнув меня за плечо. — Больше никогда не буду тебя спаивать, честное слово!

— Я это запомню, — пообещала я, снова втягивая в себя пар. Тело потихоньку приходило в норму, сознание прояснялось.

— Достаточно, — сказал лекарь, делая знак помощнице, чтобы забрала у меня плошку. — Глаза закройте, коснитесь указательным пальцем носа. Хорошо, теперь другой рукой. Отлично. Сделайте глубокий вдох и замрите.

Он приложил к моей груди какую-то воронку, прижался к ней ухом, прислушался.

— Все, можно выдыхать, — разрешил он, снова отходя к столу и принимаясь писать.

Я осторожно села на койке. Вроде ничего, жить можно. Висок еще немного саднит, да плечо, кажется, ушиблено, но больше ничего такого.

— Выпиваете часто? — спросил лекарь.

— Нет. Почти никогда, — ответила я. Лекарь одобрительно покивал.

— А с питанием как? Голодом себя не морите, мясных блюд не избегаете?

— Нет, нормально кушаю.

— Фрукты? Свежие овощи? — продолжил он свой допрос.

— Очень люблю. Ем каждый день, — честно ответила я.

— Хорошо, — лекарь снова что-то там записал. — Сколько мужчин у вас сегодня было?

— Что, простите? — мне показалось, что я ослышалась.

— Я спрашиваю, сколько мужчин сегодня побывало в вашей постели? — безэмоционально повторил лекарь.

— Ни одного, — покраснев, ответила я, косясь на Маришу. Та и не подумала выйти. — Я вообще не была с мужчиной: ни сегодня, ни вчера, ни позавчера, ни даже позапозавчера.

— Вы уверены? — лекарь даже развернулся ко мне и насмешливо приподнял брови. — А он с вами был.

— Шшш… Что? — я не знала, как реагировать на такие шутки. Вроде, серьезный дядя, а так глупо шутит над пациентами. Я, конечно, ударилась головой, но память мне все-таки еще не отшибло! По крайней мере, я на это надеюсь.

— Я говорю, сегодня вы совершенно точно провели ночь с мужчиной, — громко и отчетливо, как для глухой старушки, повторил лекарь.