– По всей вероятности оно выползло из тех развалин, куда ракета угодила, – собрался с мыслями я, – да, мы через них как раз только что прошли, и там в воронке что-то светилосьи булькало на дне. Я так думаю, что оно там добулькалось до того, что наружу выплеснулось.

Шар тем временем начал съёживаться в размерах, тускнеть, пока совсем не сморщился и не втянулся обратно, откуда он только что выплыл. Исчез с глаз он с тем же звуком лопающегося шарика.

– Ну чудеса, – только и смог произнести Петрович, а я взял Оксану под руку и мы направились на территорию базы мимо Андрея, Серёги и Мыльникова, которые продолжали стоять с открытыми ртами.

– Чё вы так долго-то ходили? – спросил Мыльников, мы уж хотели идти вас искать.

– Дорога сложная, – отвечал я, – сплошная стена из стланика. А где замполит-то с мичманом?

– Они в радиорубке, пытаются с базой связаться.

Радиорубка была в научном корпусе, вот сразу туда и зайдём, подумал я. Наша лаборатория была открыта настежь, зашёл туда, посмотрел – всё работает, СМ-4 щелкает лампочками, зелёный экран Видеотона сообщает, что до конца выполнения программы остаётся час с хвостиком. Это мы оставили машину включённой, чтобы зря время не терять, а Мыльников запустил там свой очередной алгоритм фильтрации.

Поднялись на второй этаж, там тоже ни души не было, если не считать замполита, он выглянул из дальней комнаты и махнул нам рукой, чтоб заходили. Мы и зашли, это была она самая, радиорубка. У одной стены стояла стойка аппаратуры с кратким названием Р-642Б Окунь, напротив почти такая же, но с аббревиатурой Р-677 Вихрь. Одно, я так понял, было приёмником, другое передатчиком. За Окунем в наушниках сидел мичман Сёма и бубнил в микрофон одну и ту же фразу «Я Агат, я Агат, вызываю Гранит, приём».

– Что, связи-то тоже, выходит, нету? – сходу спросил я у замполита.

– Как видишь, – ответил он, – битый час уже вызываем, а в ответ мёртвая тишина.

– А что вообще случилось-то, пока мы через этот грёбаный стланик лезли? Может объяснишь толком… – попросил я.

– Конечно объясню, – отвечал Илья, зло глядя на стойку приёмника, – у нас теперь много времени свободного будет, можно хоть десять раз подряд всё объяснить. Пошли на улицу что ли…

Мы вышли из подъезда научного корпуса и сели рядком на соседнюю лавочку, замполит закурил беломорину и начал… хотел начать точнее, его перебил лай с соседней берёзы.

– О, не все, значит, пропали, наша ворона осталась, – обрадовался я.

– Ворон это, а не ворона, – поправил он, – значит в общих чертах ты в курсе ситуации?

– В самых общих да, но хотелось бы подробностей, – скромно попросил я.

Тут замполит и вывалил на меня с Оксаной все эти подробности – в научном корпусе нет никого, в казарме тоже, и в офицерском. В столовой тоже пусто, но продукты на местах лежат. А дизель работает, электричество вырабатывается, насосная станция тоже исправна, вода в кране есть. Связи никакой, сам видел. Куда все пропали, никто не знает и даже примерных предположений ни у кого не имеется. Из живых существ ворон вот один уцелел… с дерева снова донёсся заливистый лай, наверно Кеша услышал, как его поминают.

– Ну а с вами-то что приключилось, где вы так долго ползали? – спросил он наконец у меня.

– Так сквозь стланик продирались, а то ты не знаешь, сколько это времени отнимает… да, по дороге прошли сквозь развалины и там с нами два приключения случились, даже три… маленьких, но рассказывать, так уж всё…

– Давай, вываливай.