Глава 1

Июнь 2017 года, Стокгольм, Швеция

В Арланде было какое-то столпотворение, задержали что ли несколько рейсов или у них там планово такой пассажирооборот невменяемый, сложно сказать. Но протискиваться к своему гейту пришлось довольно тяжело и долго. А потом ещё и в очереди больше часа провели, я уж думал, не успею зарегистрироваться и придётся экстренные меры предпринимать, но нет, обошлось… да, со мной же вместе была девочка Яночка, технолог из параллельной службы. Так-то мы на переговоры летали с такой многопрофильной конторой под названием «Альфа Лаваль», разные прибамбасы для наших производственников собираемся прикупить, понадобились консультации на месте, вот и послали меня с Яной.

Проконсультировались, да… по-английски говорят все шведы без исключения, причем на очень хорошем английском, лучше, чем у меня например, так что проблем в консультациях мы никаких не имели – утвердили перечень закупаемого, написали список необходимых доработок, выбили небольшой дисконт, в связи с чем хозяева нашего бизнеса в Вацапе обещали лично мне некое поощрение по приезде, так что поездка была в высшей степени успешной.

В оставшееся свободным время прошвырнулись с Яной по шведской столице, да… город большой, чистый, приморский, шведки высокие, спортивные, беленькие и через одну привлекательные, пиво вкусное, королевский дворец стоит на месте, смена караула только рассмешила, как бы это описать-то… ну это по сравнению с тем, что на Красной площади происходит, это как постановка новогоднего представления со Снежинками и Бабой-Ягой на детском утреннике на фоне балета Большого театра «Щелкунчик»… но и то, что нам показали краснощёкие здоровенные шведы, тоже было прикольно. Необъятные океанские паромы с торговой маркой Силья-лайн в центре города впечатлили отдельно – я всё думал, глядя на них, а что, если эта дура на скалу какую наскочит или при развороте не впишется в фарватер, что тогда? Там же пара тысяч пассажиров запросто влезает, кто и как их спасать будет?

И ещё искал сувенир с Карлсоном, который, как всем хорошо известно, летает на собственном пропеллере и живёт на крыше – моим главным потрясением от Швеции было то, что Карлсон, как культурный артефакт, в Швеции отсутствует. Совсем нету его нигде, в отличие от Пеппи-Длинного-Чулка и Муми-Троллей, которые на каждом углу в десятке разновидностей лежали. Нашёл только магнитик в детском каком-то парке на Юргордене. Спросил у шведов на Альфа-Лавале, отчего это так? Всё оказалось чрезвычайно просто, как мне объяснили альфа-лавалевые шведы, ну ты сам посуди, Энтони, сказали они – Карлсон же это практически асоциальный тип без определённого места жительства, раз, без официальной работы, два, на что существует, не совсем ясно, и наконец, имеет подозрительную склонность к маленьким мальчикам. Не, ты не подумай, продолжили они в приватном порядке, мы люди толерантные и с самыми широкими взглядами, но вот всё это вместе взятое, а особенно маленькие мальчики, накренили чашу весов так сильно, что Карлсончика просто взяли и люстрировали из нашей культуры. Такие дела…

И еще пара моментов запомнились… первый это памятник Ленину, самый оригинальный наверно в мире – кусок рельса, вделанный в бетон, вот и весь памятник. Там была такая история, что Ильич в апреле 17 года ехал из Щвейцарии в Питер в пломбированном вагоне, а по дороге у него случился Стокгольм, и здесь он не удержался и принял участие в демонстрации трудящихся. А во время этой демонстрации фотограф поймал момент, когда он переходил через трамвайные рельсы, и этот снимок стал типа культовым… дальнейшее, надеюсь, понятно. А второй момент, это туалеты юнисекс, у них там почти все такие – зашёл я в один такой, закрываю за собой дверь в кабинку, а запора там нет, ну и пока я свои дела делал, мою кабинку, не занята ли, проверили человек десять, все женского пола… непривычно, что и говорить…

Но всё в этой жизни, как известно, когда-нибудь да заканчивается, подошёл к финалу и срок нашего с Яной пребывания в гостеприимной столице страны, подарившей миру одноименные стенку, семью и автомобили Вольво. Кстати про Яночку – не подумайте чего-нибудь лишнего, не было у нас с ней ничего такого, хотя я, если совсем уж честно, не отказался бы чего-то такого. Но не сложилось, отшила она меня сразу и жёстко, бывают в жизни такие обломы… так и улетали мы из стокгольмского аэропорта Арланды друзьями.

На дорожку закупились в дьютике-фри, Швеция же это страна принудительной трезвости, спиртное здесь только в специально организованных местах продаётся (в Стокгольме в трёх что ли) и только в специальное время, с 11 до 17, как при позднесоветском строе, и их ещё поискать надо, эти места, а в обычных Севен-Илеванах и Лидлах только пиво до 3,5 градусов. Так что я взял примеченный зелёный Гленфиддич двенадцатилетней выдержки, давно хотел, а тут он штабелями лежит и по достаточно дружественной цене, а Яна прикупила Мартини какое-то хитрое, тоже недорого. С этим добром в заклеенных наглухо пакетах (в дьютике спросили – с пересадкой летите? нет, ответили мы, стронгли дайректли ту Москау, ну тогда, сказали нам, можете пакет распечатать, когда на борт зайдёте, но не ранее), ну мы и распечатали, а потомнемедленно приняли по стопарику… а потом я заснул очень быстро и больше ничего не запомнил, даже взлёта посреди шведских скал, поросших красивым зелёненьким мхом…

Июнь 1987 года, борт самолёта где-то над Сибирью

А проснулся я в каком-то абсолютно другом самолёте – вылетали-то мы на вдоль и поперёк знакомом комфортабельном Эйрбасе-319, где мягкие кресла и жидкокристаллические экраны над каждым пассажиром, а тут всё строго и аскетично, кресло жёсткое, экранов никаких, расстояние между рядами минимальное, коленки упираются. И стюардесса в необычном наряде прошла, вроде б только что у неё красно-серая гамма была, а не сине-белая.

Посмотрел вокруг – Яночки нету, а есть непонятные ребята и слева, и через проход… пригляделся – мать же моя женщина, это мои коллеги… ну бывшие коллеги по институту, из которого я ушёл двадцать лет назад. Молодые все, максимум 25 лет… на себя что ли тоже посмотреть, подумал я и вышел в сортир – из зеркала на меня глянул я в возрасте тех же примерно 25 лет, что и мои соседи… ну и рожа у тебя, Шарапов, успел ещё подумать я, возвращаясь назад. Дату, куда меня занесло, определил по журналу Огонёк, которым накрылся мой сосед – на журнале было написано «№ 21, июнь 1987 года».

Ну так-таки так, дорогой ты мой Антоша Яблочкин (так меня зовут), ты конкретно попал на 30 лет назад и летишь сейчас, если тебе не изменяет память, на полуостров Камчатка выполнять важную партийно-хозяйственную задачу, поставленную руководством института в свете решений 26 съезда КПСС. В течение следующего часа меня достаточно жёстко колбасило и плющило попеременно, а на исходе этих часовых размышлений я решил, что да и хрен бы с ним, чего я там забыл в этом 2017 году, кроме нажитых болячек и скорой пенсии, а тут всё движуха какая-то. Будем жить и выживать, больше ничего не остаётся, а пока, Антоша, сиди и вспоминай всё про это важное хозяйственное задание, и что ты конкретно должен делать при его выполнении, и кто тут с тобой рядом летит – а то нехорошо получится, если начнёшь в показаниях путаться… с горем пополам за следующий час с хвостиком кое-что припомнил и рукой махнул, сошлюсь на плохую память, если что.

Я очередной раз посмотрел в иллюминатор и опять ничего не увидел, кроме непроглядной темени – на моих часах было восемь вечера, значит прибавляем примерно четыре-пять часов разницы в поясах и получаем район полуночи, мы где-то над Байкалом. ТУ-154 хорошая, конечно, машина, надёжная и вместительная, но запаса топлива ему хватает максимум на три тыщи км, а это значит что? Правильно – каждые три, а лучше две с половиной тыщи км ему необходимо присесть и подзаправиться. В Омске, как я это вытащил из памяти, мы уже приземлялись (из самолёта на период заправки всех выгоняют к чёртовой матери, так что я имел достаточно времени, чтобы заценить омский аэропорт – однояйцевый близнец нашего, по типовой схеме строили), следующая, значит, посадка вот-вот должна быть, в славном городе Чите, если в этом мире ничего не изменилось.

Кормить нас ночью со всей очевидностью не будут, так что через Читу мы проедем голодными… ну можно в ларьке что-то прикупить, подумал я и тут же себя одёрнул – круглосуточные ларьки через несколько лет только образуются. И даже кафе там скорее всего на ночь закрыто будет, так что займёмся-ка мы лечебным голоданием. Ожил микрофон над дверью пилотской кабины, сказавший нам деревянным голосом, что самолёт начал снижение к аэропорту города Чита, просьба пристегнуть ремни и не курить в течение всего процесса снижения и посадки. Температура воздуха в аэропорту ожидается в районе восьми градусов. По шкале Цельсия. Зашибись.

Чита не поразила моего воображения, аэропорт снова был ровно такой же, как и два предыдущих, в инкубаторе что ли их выращивают? Со мной вылезли из самолёта все четыре члена, так сказать, нашей команды – старшОй, начлаб Кротов Евгений Петрович (или попросту Петрович) и трое младших. Научных сотрудников. Со мной вместе мнс-ов получается четверо – Серёжа, заслуженный турист России, Андрей, шустрый и весёлый, чем-то похожий на молодого Ярмольника, и Саша Мыльников, этого последнего почему-то все зовут геноссе Мыльников, убей вот не знаю, почему. И я, Антон Яблочкин, последний по алфавиту, но не по значению.

Тут наверно надо сказать хотя бы пару слов, кто мы такие и что делаем посреди бескрайних лесов Сибири в двенадцать часов ночи… пожалуйста, скажу. Мы работаем в одном маленьком, но довольно-таки большом академ-институте в центральной России, а институт этот участвует в одной маленькой, но довольно-таки важной народнохозяйственной теме, имеющей большое оборонное значение, и руководство отдела определило вот нас пятерых как сопровождающих груз электронно-вычислительной техники и разной сопутствующей периферии. На полуостров Камчатку, да. Нет, не в Петропавловск-Камчатский, Питер по-местному, в котором, как все хорошо знают, всегда время полночь, через него мы транзитом проезжаем. А в маленькую воинскую часть с номером N в полутора сотнях километров от него, до которой ещё как-то добраться предстоит. Ну вот нас определили, мы и сопровождаем…