Дверной проем занимали затянутые в черное безликие существа, назвать которых людьми из-за их способов работы, язык не поворачивался. Они смотрели на меня звериными глазами как на жертву. Да я и сама себя ощущала так. Как теперь быть? Не знаю.
Мой взгляд упал на довольную мать, видимо, еще не осознавшую, к чему привели её несдержанность и эмоции.
— Мама, что же ты наделала…
Глава 6. Профессор, а может не надо?
Плевок Сиплого падал по параболе, он разогнался, нырнул в синеву бассейна крашеных стен и щелкнул о разбитую мозаику плитки. Я прижался к прутьям, чтобы посмотреть — идет кто-нибудь на призыв профессора, и ощутил доносящийся запах гречневой каши с тушенкой. Рот наполнился слюной, живот буркнул от разыгравшегося аппетита, а воображение нарисовало бизнес-ланч из трех блюд, которое нам заботливо готовят наши вооруженные до зубов арендодатели.
— Кому там неймется? Сейчас всю лестницу языком вылизать заставлю, — грубый голос долетел до нас с нижнего этажа.
Сиплый вразвалку отошел к самовольно занятой им скамейке и показал козу пожилому сокамернику.
— Только вякни еще раз, задавлю.
Мужчина вжал шею в плечи и испугавшись, отвернулся.
Полицейский даже не удосужился подняться, а лишь сыпал угрозами, орал во всю глотку, прямо через лестничный пролет про то, где он нас видел и на чем вертел. Козел.
— У нас одного не хватает, — я решил прервать поток исторгаемого злословия и заодно оградить профессора от наездов, а может и скорой расправы со стороны гопника.
— Что ты там мекаешь? — медленно с явным недовольством, оторванный от одному ему известных дел, служивый наконец изъявил желание подняться. Он тяжело опускал подкованные подошвы высоких ботинок на каждую следующую ступеньку и недовольно бурчал что-то себе под нос.
Цокая как конь копытами, он даже не смотрел на нас, а только монотонно переставлял ноги, чеканя шаг.
— Пожрать не дадут, — вот в чем проблема, его оторвали от обеда. Нас кормить никто не собирался, поэтому и он потерпит.
Полицейский поднялся на один пролет и повернулся к нам. Парень лет двадцати смотрел злобно, глубоко посаженные глаза были прищурены и под ними пролегали темно-синие круги. Выращенный на комбикормовой диете высокий и широкий в плечах краснощекий мордоворот сканировал и оценивал замерших в ожидании людей.
«Всегда быть в маске — судьба моя» — это как раз про него. Похоже, товарищ испытывает недостаток витамина D от постоянного ношения шлема. Ровный овал белого лица четко вырисовывался на черном фоне формы благодаря облегающему голову чулку. Натянутый высокотехнологичный контрацептив собирал нервные импульсы и передавал данные в анализирующее устройство тактического шлема.
— Чего орем, обезьяны плешивые? — надутые от осознания собственной важности щеки грозили лопнуть от натуги. Он подошел к решетке и пересчитал всех, при этом здоровяк проговаривал что-то, видимо, вспоминал цифры, и по мере счета переводил палец с одного на другого.
Профессор поднял острый подбородок и задумчиво, еле слышно сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Один из наших незабвенных, любимых народом вождей тоже окружал себя сначала умными, потом преданными… Видимо, умные перевелись, зато с преданностью полный порядок, а вот с воспитанием так же плохо, как и с арифметикой.