При этом у него было лицо доброго человека, совершившего ерундовый глупый поступок и теперь искренне раскаявшегося… Словно он чужую конфетку съел. Ерунда, глупость, он не думал, что из-за этого можно так расстроиться, но раз это произошло, то он сожалеет. Сожалеет не о том, что сделал, а о том, что расстроил.

«Тварь!» — мысленно взвыла я.

А Машка все говорила. Рассказывала в подробностях, почти смакуя детали, о том, что я считала своим кошмаром, что хотела забыть и никогда больше не вспоминать.

«Зачем она это делает? Почему?» — крутились в голове беспомощные мысли.

Народ вокруг заволновался. Я слышала голоса, но не разбирала слов. Мне просто не хотелось ничего и никого слышать, настолько сильно было потрясение от неожиданного и незаслуженного предательства. Перед глазами замелькали белые мушки, и я поняла, что если сейчас, сию же минуту не уйду отсюда, то банально упаду в обморок.

— Да-а-аш? — как сквозь вату доносился до меня голос Ромы, не оставлявшего попыток объясниться и извиниться. — Послушай, ну что ты, в самом деле? Из-за такого пустяка…

— Уйди с дороги! — рявкнула я, присовокупив к словам яростный толчок, пришедшийся парню в бок. — Отвали!

Рома в растерянности отступил на шаг и я, воспользовавшись моментом, рванула вон из комнаты.

«Прочь! Прочь отсюда!»

По крутой лестнице почти скатилась на первый этаж. Сунула ноги в первые попавшиеся шлепанцы, схватила с вешалки свою ветровку и выскочила в темноту августовской ночи.

«Ни секунды больше с ними рядом не останусь!»

Зачем же Машка его позвала? По-пьяни? Но это ведь сейчас она лыка не вяжет, а звала наверняка трезвая… Зачем? Чего хотела добиться? Помирить надеялась? Но она же прекрасно знает, что между нами произошло! Знает, как я переживала, когда прочитала все эти комментарии под роликом. Как боялась из дома выходить. Как хотела даже в блондинку перекраситься, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не узнал.

«А если она это специально?» — мелькнула подленькая мыслишка. — «Нет. Нет, не может быть», — я постаралась отогнать ее. — «Это же Машка, она не могла!»

«Или все-таки?..»

Слезы навернулись на глаза и я, шмыгнув носом, поспешно стерла их тыльной стороной ладони.

Позади хлопнула дверь. Я замерла, прислушиваясь. Бросятся догонять? Раздались голоса. Слов слышно не было, но общий тон улавливался без труда — беспокойство и раздражение. Прекрасно! Теперь я же во всем и виновата? Еще скажут: напилась и устроила истерику на ровном месте.

Ну, и черт с ними! Пусть я истеричка, не хочу никого видеть. Я накинула капюшон, поплотнее запахнула ветровку, и зашагала прочь от домика, украшенного для создания праздничного настроения новогодними гирляндами. Вслед неслись приглушенные звуки бодрой танцевальной музыки: даже без меня веселье продолжалось.

У тропинки, ведущей через лес к автобусной остановке, я остановилась и задумалась, что делать дальше. Глухая ночь, до города больше пятидесяти километров, а всех вещей при себе — телефон (хорошо, что сегодня я держала его в кармане джинсов, а не в сумке, как обычно) и двести рублей — сдача, которую в суматохе я забыла переложить в кошелек…

«Может попроситься к кому-нибудь из соседей переночевать? А утром на первом автобусе уеду…»

Кого-нибудь из наших попросить отвезти не получится. Сегодня все пили много и проспятся в лучшем случае к обеду, а я так долго ждать не могу. Просто не выдержу: все эти жадные выспрашивания подробностей, пьяные утешения, разговоры по душам… И все это на глазах у Ромы, который будет ходить за мной по пятам, чтобы извиниться и Маши, в искренности дружбы которой я начала сомневаться.