– Не могу, болит, сил нет, – пожаловался Крыса, но продолжил движение. Понимал, надо добраться до своего родного поста.

Выстрелы за спиной усилились, а с неба полил холодный дождь. Впереди замаячила ветрянка. Она, как огромная иголка, пронзала низко ползущие тучи.

– Это что, Трофимыч, Всплеск?

– Да! – громко крикнул сталкер. – Теперь нам надо успеть до схрона!

Смешно. Мне казался нереально длинным поход до колхоза. Это как первая поездка из своего города и неожиданное понимание, родной миллионник – это маленькая деревня.

Хромая мы топали к спасению. Слабость во всем теле, боль в грудной клетке и желание упасть прямо на месте. Дождь усилился и начал бить наотмашь, как ладонями по щекам. Не падать! Осталось чуток до счастья, и жизнь заиграет новыми красками. Что там упоминал Трофимыч? Рюкзак в схроне?

– Стой, – выдохнул сталкер за несколько метров до схрона.

– Тля, – выругался я. – Не может быть.

Из проема высунулись знакомые морды. Стая собак начала вываливаться из здания колхоза.

– Да сколько же их? – удивился я.

– Гон, Кузьма, гон, – произнес Трофимыч. – Ты это, Сергею передай, что проверку прошел…

– Ты о чем, – насторожился я. – Даже не думай.

– Давай, двинули, – толкнул меня в плечо Трофимыч. Он улыбнулся, широко, показывая целые зубы. Дождь намочил его волосы и теперь сталкер выглядел моложаво. Он смотрел на нас и радовался.

«Незрячие псы», почуяв минутную заминку, ринулись к нам.

Трофимыч вскинул автомат и начал короткими очередями стрелять в мутантов Зоны. Я подхватил покрепче Крыса, и мы рванули вперед. Нет, так далеко не уйдем.

– Да, что ж ты меня не отпускаешь, – просипел я, думая о Зоне. – Бросай костыль, инвалид.

Бледный Крыса оказался тяжелее, чем я ожидал. Или может просто устал. Бежать не получалось, глина под берцами опасливо скользила.

– Аааа! – заорал Крыса, перекрывая звуки выстрелов. Что радовало, за каждой короткой очередью слышался предсмертный визг собак. Собаки теснили нас прочь от зданий.

– Бегите к посту! – раздался крик сталкера.

Я впервые оглянулся. Удалось немало протопать, мы вывернули на дорогу, по которой когда-то шли к ветрянке, «разрядке», «тушам». Колхоз и схрон остался позади, а вот Зона не хотела отпускать. Темные тучи, насыщенные бордовым цветом, наступали на нас сверху. Внизу же стая собак. Вру. Не может быть стая больше пяти-семи особей. Тут же – двадцать, облезло-гнойных старых знакомых. Они неслись группами и стекались со всего колхоза, точно Трофимыч стал вершиной треугольника.