Он повернулся, махнул рукой. Потерял зрение, потерял здоровье. Сталкер со стажем и верным «калашниковым» выглядел сосредоточенно спокойным. Точно взамен он получил очищение от старых грехов, которые мучили его кошмарами, не давали спать. Может, видит во мне замену?

Я сбросил Крыса, но тот успел вцепиться в пропитанную кровью куртку бандита.

– Ты куда? Не надо! Не надо! Их много, много! Я никогда не видел столько «Незрячих псов»!

Он вцепился крепко, как репей.

Да, много. Черт. Конечно, тушки привлекли внимание голодных созданий, а Всплеск усилил их страх. Теперь они готовы наброситься на любого, обглодать его, сожрать. Хотя странно, почему они не разделились и не бегут к нам? Трофимыч начал стрелять. Экономно, прицельно, он гасил ненависть в глазах зверей.

Эти выстрелы и жалобный стон Крыса меня отрезвил.

– Я сам не дойду. Бросишь и меня точно съедят.

Я глянул в его белое лицо, покрытое липким потом. Его трясло, больную ногу он поджимал, как хромой утенок. Его окатывали холодные струи дождя. В тот момент я думал не про себя. Странно, мне снова вспомнился солдатик, которого обглодали собаки. Из-за него я боялся ходить в Зону. Ошметки лица, вырванные крепкими зубами куски кожи и мяса, оголенные дыры в теле, через которые был виден развороченный кишечник.

Это мое испытание от Зоны. Я мог кинуться к Трофимычу, но с ружьем и пятью патронами мало чем помогу. Старый сталкер сделал выбор, и теперь я стал старшим в группе. Прощай жизнь «отмычки»!

Я поправил ружье на плече, так чтобы легко его было сдернуть для выстрела, незаметно погладил артефакт в нагрудном кармане.

Крыс за пару минут стояния потяжелел килограммов на десять. Или это чувство вины прибавилось на мои плечи, и теперь каждый шаг давался с трудом. Выстрелы. Они придавали мне сил. Значит, сталкер ведет бой, и, чем судьба не шутит, вдруг вырвется. Он же опытный! И плевать, что собак не мерено, и плевать, что патронов у него пара рожков, плюс пистолет Макарова.

Крыса подвывал от боли, но негромко, словно боялся привлечь внимание собак. Я же скрипел зубами и периодически крыл матом, проклиная тварей. Странно, я повторяю маты Чеса. Вот так, жизнь «отмычкой» не проходит даром. Понабрался от своих спутников. Чему ж меня могут научить старый сталкер, урка, торгаш и любитель расчленять молодые тела? Я не знал. Мне хотелось верить в себя, что из этого потока черного и белого я смогу впитать только правильные вещи. Верность от сталкера, который не побежал на Границу искать врача, ярость от Чеса, имя которого я так и не узнал, расчетливость Дельного… Даже Унылый пригодился, показывая, каким не стоит становиться. Выстрелы.

Грудная клетка трещала, в ушах появился свист. Ветер усиливался и помогал нам, толкая в спину. Холодные капли текли за шиворот, остужая меня. Страх, нет, опасность придала силы, и я немало прошел. Выстрелы. Теперь тише и менее грозные. Это уже ругался пистолет. Вперед! Есть шанс! Ветер в нашу сторону, не учуют нас «слепые псы».

Я слышал визг, впервые визг собак. Выстрелы прекратились, остались где-то там, в зоне тумана и дождя. Громко треснуло небо. Предупреждает, скоро и Всплеск, так что беги, Кузьма Новиков, беги!

– Собаки! – заорал Крыса.

Нет, не отпускает меня Зона. Я вдруг вспомнил, как просил Небо дать шанс отомстить троице бандитов. Громыхнуло, свет ударил по глазам. Как в ответ от Неба: я выполнило твою просьбу. Теперь плати? Чем? Бросить Крысу? Или наоборот, это проверка на вшивость?

– Собаки! – повторно проорал Крыс. Мне кажется, он снова обоссался. Или это просто дождь?

Вот он, родимый холмик. Помню, как лежал, пробовал на вкус травинку. Горечь и сейчас оставалась во рту. Я сбросил Крыса, встал спиной к холму. Повернулся к колхозу. За пеленой дождя очертания построек остались смазанными, казалось, низкие тучи задевают ветрянку.

К нам приближались мутанты. Запах мокрой псины забивал ноздри.

Я сдернул ружье. Хорошая «вертикалочка».