Резко выдохнула, приходя в себя. Если слова Лорцея не ложь, то Леверна явно ничего о прошлом родителей не знает. А Сохор знает? Если это так, то… В памяти совсем некстати всплыли та неприязнь и ненависть в отношении меня. Может, это было вовсе не из-за того, что я ведьма? И всё, что было с его стороны, — притворство? Нет. Это полнейшая нелепица и чепуха. Сохор тоже не знал, я была в этом уверена. Его взгляд и те жаркие поцелуи не могли врать. Боги, поцелуи и…

Я с силой зажмурилась, выкидывая из головы до дрожи ощутимые воспоминания.

Мы ехали быстро, а потому Остерток остался позади, не успела я осмыслить всё сказанное Леверной. Лиграс неуклонно приближался.

Лучше бы мне сюда не соваться. Отец всё равно приедет утром и не застанет меня. Я вцепилась в сиденье. А что же тогда будет, если он появится здесь? Как же это всё не вовремя!

Мы проехали широкие ворота и въехали во двор. Кучер остановил лошадей.

— Идём со мной, — позвала Леверна, видя, как я вцепилась в сиденье.

Я осмотрелась, но назад дороги не было. Я в Лиграсе.

Вышла из кареты, накрывая голову плащом, который мне дали в темнице. Солнце находилось за башней, от которой на площадку падала тень.

Я повернулась к карете, бросив взгляд на роидов.

— Инэй, — позвала Леверна, — идём в замок.

Я повернулась к ней, отступая.

— Нет, я не могу, мне нужно домой, в Руан-Тар. К моему отцу.

— И даже не хочешь увидеться со мной?

Мужской, до дрожи родной голос раздался позади меня. Тело враз перестало слушаться. Я видела, как Леверна посмотрела поверх меня и чуть улыбнулась. Она отошла в сторону, будто увлечённая чем-то другим.

Сердце стучало так быстро, что я опустила голову и прикрыла ресницы, пряча руки под плащ. Я медленно повернулась и раскрыла губы, вбирая в себя воздух.

Сохор Коерт стоял позади меня, возвышаясь, смотрел на меня сверху. Сердце дрогнуло от радости и волнения, а потом как-то замерло, и на глазах выступили слёзы. Как же давно я его не видела! Этот его тёмный непроницаемый взгляд, ровный росчерк бровей и сомкнутые губы, в которых затаилось что-то такое, что заставляло сердце биться чаще. Боги, как же я истосковалась по нему! Взгляд лихорадочно блуждал по его лицу, и только тут я заметила, что на лбу, скуле и шее проступала чешуя. Я едва не протянула руку, чтобы коснуться его. Сердце пропустило удар, когда солнце чуть вышло из-за башни, и я рассмотрела в тёмных радужках глаз узкие вертикальные зрачки. Я испуганно вздрогнула, но вовсе не это могло напугать. Что же с ним произошло? Он всерьёз мог уйти во тьму, и следы её остались на его теле как доказательство тому.

Сохор чуть нахмурился, сузив глаза.

— Извини, не хотел тебя пугать… — произнёс он, а внутри меня всё горело, и сердце жгло от его голоса и взгляда, от того, что он смотрел на меня снова, вот так глубоко и с нежностью. По спине скользнули мурашки, и сердце начало колотиться как бешеное. Я моргнула, призывая себя к разуму. Мне нельзя всё это испытывать к нему. Все эти будоражащие кровь чувства и желание. Желание немедленно обнять его, прикоснуться, услышать, как горячо и сильно бьётся его сердце, испытать полноту радости, что мы снова вместе…

— Ты меня не напугал, — ответила, едва размыкая губы.

Крылья носа Сохора дрогнули. Мы продолжали смотреть друг на друга, дракон смотрел так, что я могла бы потерять голову, если бы не… Коерт вдруг пошевелился и протянул руку. Реакция была быстрее, чем ход мыслей: я отшатнулась. Сохор застыл, а я отвела взгляд, не зная, что делать. Всё внутри меня разрывалось на куски, сомнения кололи шипами, а боль ломила грудную клетку.