Нокс застыл и, кажется, вовсе перестал дышать, превращаясь в камень.

— Он настолько втоптал вас в землю, что вы боитесь, что окружающие начнут делать с вами то же самое. Боитесь так, что даже готовы убивать каждого, кто будет не согласен с вами. Только знаете, не все такие, как ваш отец. Видимо, с ним когда-то обошлись точно так же, как и он с вами сейчас!

— Ты что несёшь, ведьма? Замолкни! Замолкни, или я запечатаю твой рот раскалённым железом навсегда!

Я сомкнула губы, смотря на него прямо, дрожа всем телом.

— Значит, я права.

Удары сердца в груди стали громче, я понимала, что хожу по острию лезвия, вот только терять мне было уже нечего.

В следующий миг инквизитор покинул своё место и стремительным шагом приблизился ко мне. Мне понадобилось немало внутренних усилий, чтобы остаться на месте и не отшатнуться от Нокса. Разъярённый, полный ненависти и какой-то глубинной боли взгляд Лоцрея пронизывал насквозь.

— Хочешь узнать правду? — вдруг произнёс он со сдавленными шипением, на его губах дрожала странная, какая-то безумная улыбка. — Но, боюсь, тогда ты разочаруешься в своём драконе, ведьма. И будешь благодарить, что я вырвал тебя из его когтей. Инэй, дочь судьи. Отец Сохора был любовником твоей матери. Позор для вашей семьи, не так ли? Как и то, что твоя матушка погибла весьма странным образом.

— Враньё! — выкрикнула я, чувствуя, как лихорадочная дрожь проходит через всё тело, сковывая.

— Твой отец знает обо всём, хотя… — вздёрнул светлую бровь, — твой ли?

Я резко отвернулась, не в силах слушать это, лихорадочно блуждая взглядом перед собой, пряча его от инквизитора. В памяти ударом ножа всплыли воспоминания тех слов, что я невольно услышала.

«Не думала, что ты попадешься в руки дракона… Забудь его, забудь, или ты превратишься в тряпку, об которую он будет вытирать ноги. Ведь ты человек, простая девушка».

Так эти слова были адресованы моей матери?!

Я замотала головой.

— Не может этого быть! Зачем вы так говорите?!

— Как я уже сказал, твой отец откроет правду. Ему некуда будет деваться. Любимая дочь, хоть и не родная…

— Если он узнает, что вы держите меня здесь, он сотрёт тебя в порошок.

Нокс усмехнулся.

— Мне сейчас уже бояться? — небрежно фыркнул. — Я послал ему весточку, и, думаю, господин будет благодарен, если я передам тебя живую в его руки.

— Неужели думаете, что он поверит вам, а не своей дочери? — горько усмехнулась я, хоть отчаяние душило всё больше. Как никогда я чувствовала себя пойманной в сети птицей.