Унитарные общества существуют во всех городах Италии совершенно независимо одно от другого; Гарибальди только номинальный всех их президент, и все они имеют еще местных президентов, управляющих делами комитета вместе с несколькими асессорами и секретарями. Самое направление этих комитетов различно, смотря по преобладанию в городе той или другой партии. Эта разрозненность много мешает исправности их действия, но слитие их в одно без внимания к местным направлениям было бы может быть еще вреднее. Впрочем, Генуэзский комитет успел войти в тесные сношения с некоторыми из комитетов других городов. Располагая сравнительно большими средствами и имея возможность раньше других узнавать все административные и политические вести, Генуэзский комитет играет главную роль. По его предложению, в Генуе же образована комиссия для приготовления общей программы комитетов с целью ввести единство в их действия. Кроме мирной стороны в их деятельности, о которой я уже говорил: заведения школ, пособия эмигрантам и т. д., есть и сторона воинственная, и заведывание ею принадлежит отдельной отрасли политических ассоциаций, комитетам по делам Рима и Венеции (Comitato di Provvedimento per Roma e per Venezia). Вот эти-то комитеты обращают на себя в настоящее время всеобщее внимание, и 9 марта собираются устроить съезд в Генуе. Правительство, говорят, не намерено препятствовать этому съезду, несмотря на гнев французской партии.

Одна из итальянских газет напечатала, будто бы Гарибальди отказался от председательства в двух вновь учрежденных в Генуе комитетах. Министерские газеты подхватили это на лету и вывели из этого не совсем лестные для комитетов и оппозиции заключения. Пошел гул по всей Италии. Забарабанили иностранные газеты. Гарибальди, как и следовало ожидать, не возражал прямо на эти выходки, но следующая его записка, – ответ студентам, предлагавшим ему президентство их корпорации, – служит ответом и на все толки и рассуждения. Вот эта записка:

Записка, кажется, не оставляет сомнений насчет Гарибальди в ближайшем будущем; однако же и в ней нашли оружие против комитетов: Гарибальди, говорят, не считает их вовсе серьезным делом; в его глазах это пустая болтовня!

Денежные средства комитетов довольно ограниченны, а для закупки значительного запаса ружей и всяких других принадлежностей нужны капиталы. Открыта подписка, и собрана довольно значительная сумма, находящаяся в безотчетном распоряжении Гарибальди, но ее далеко недостаточно. Выйти из этого затруднительного положения можно было едва ли не одним лишь способом, которым и воспользовались. Учреждено на акциях Общество оружейников, получающее поддержку от комитета; оно должно исключительно заниматься выделкой штуцеров по системе Минье[213] и револьверов, продавая их по однажды установленной очень умеренной цене, так, чтобы всякому открывалась возможность купить их; комитетам остается озаботиться лишь о тех, кто не располагает даже самыми ограниченными средствами. Мастерские этого Общества будут заведены в Генуе, Милане и Турине; по остальным городам учредят склады. Чтобы ознакомить низшие классы народонаселения с употреблением огнестрельного оружия, учреждают стрельбу в цель.

Зачем оружие? – спросят может быть ваши читатели: разве гарибальдийцы затевают войну помимо регулярной армии Виктора-Эммануила? Ничуть не бывало. Оружие нужно только для того, чтобы привыкать к действованию им. По примеру Англии, итальянцы заводят у себя волонтеров, которые, в случае нужды, будут к услугам отечества и Виктора-Эммануила. Вот некоторые статьи устава итальянских волонтеров:

§ 1. Учреждается Общество Вольных Карабинеров (Carabinieri Mobili Volontarii) под исключительным начальством генерала Гарибальди, который будет передавать ему свои распоряжения или прямо, или через посредство центрального комитета, заседающего в Генуе.

§ 2. Цель общества собирать в одно все силы народа, направлять их к одной цели, давать им правильное устройство и знакомить их с употреблением оружия и с фронтовой службой, насколько это окажется необходимым. Оно поставляет своей главной задачей блюсти, чтобы все эти силы были готовы в данное время служить единству Италии и Виктору-Эммануилу.

§ 4. Членами могут быть все итальянские граждане, пользующиеся добрым именем.

§ 5. Члены разделяются на три отдела: почетные (Onorarii), соревнователи (Contribuenti) и действительные (Effettivi).

§ 9. Действительные члены избирают из своей среды комиссию из 3-х членов, управляющую делами Общества и представляющую его в некоторых случаях.

§ 10. Общество разделяется на взводы из 25 человек; каждый взвод избирает себе взводного командира. 4 взвода составят роту; ротный командир и ефрейтор назначаются по выбору общего собрания действительных членов Общества, которые одни пользуются правом выбирать и быть избираемыми. Члены комиссии ни в каком случае в строй избираемы быть не могут.

§ 12. Члены Общества имеют фуражку по особому образцу, которую обязаны носить в известных случаях. Других знаков отличия Общество не имеет.

Капитал Общества составляют деньги, ежемесячно вносимые в кассу его членами. (Действительные члены платят по 1 франку, а соревнователи по 2 франка в месяц.) Кроме того каждый член обязан вносить по средствам всякий раз, когда этого потребует комиссия, которая в свою очередь обязана объяснять на что именно эти деньги нужны. О действии и о значении этих новых обществ пока не могу сказать ничего: они только еще появляются на свет Божий. Дело еще впереди. Но уже одно внезапное появление их показывает, что итальянцы приготовляются, и чего-то ждут.

12 марта [1862]

Неопределенное положение, в которое была поставлена Италия падением министерства Рикасоли в ту самую минуту, когда все более чем когда-либо верили в его прочность, начинает понемногу разъясняться.

Все газеты, итальянские и иностранные, так много говорили об обстоятельствах, сопровождавших это падение и о тех непарламентских путях, которыми Ратацци дошел до министерства, что я считаю позволенным не распространяться больше об этих предметах, на счет которых ходят здесь самые разнообразные толки. Читатели захотели бы истины, а как доберешься до нее через весь туман, которым покрыто дело?

Бедный Ратацци, друг спокойствия и согласия, враг Винченцо Джоберти[214] и народного движения, выходящего из-за пределов моциона для пищеварения, герой демократического министерства 48 года, рыцарь союза с Францией, Урбан Ратацци, которого французский «Constitutionnel» назвал по ошибке императорским комиссаром, а флорентийская «Nazione» – воплощенным пьемонтизмом, Урбан Ратацци, председатель камеры депутатов, стал теперь президентом итальянского кабинета помимо воли председательствуемой им камеры. Одна «Monarchia Nazionale», орган командора [Ратацци] и его бывшей партии, известной здесь под названием итальянских французов, радуется вступлению в новую должность своего знаменитого друга; но рад ли ему сам знаменитый друг, честность политических убеждений которого впрочем не подвергают сомнению даже самые заклятые враги его, тосканские журналы? Приводить все толки, клеветы, опасения и неудовольствия, которые возбудило здесь назначение Ратацци, я не считаю нужным за исключением разве очень немногих, о которых вынужден буду говорить впоследствии. Новый президент однако же был поставлен ими в такое затруднительное положение, что в своей программе объявил, что не может дать ни одного положительного обещания. Волнение умов продолжается и до сих пор, но Ратацци не придает ему кажется особенной важности, по крайней мере он вовсе не расположен пожертвовать общественному мнению другом своим Кордовой, единственным из старого министерства, пережившим кризис.