– Уж постарайтесь дожить. Оба! – проворчала я. – Не хватает утром ваши трупы со второго этажа стаскивать.

Не успела развернуться, как услышала удивленный возглас:

– Фея, у тебя и впрямь одна кровать.

– И она стоит в другой комнате, – пожаловался Нильс.

Выразительно хлопнув дверью, я закрылась в спальне и в одежде упала на заправленную кровать. Хорошо, что не успела перестелить постель. Думала, вечером перед сном аккуратно расправлю чистые простыни, надену наволочки на подушки, уткнусь в них лицом, вдохну запах фиалок. А теперь лежу без сил, дышу гарью, проникающей через щели в оконных рамах, и радуюсь грязному белью. По-моему, упасть ниже просто невозможно.

В тишине за тонкими стенами зазвучали голоса гостей, упрямо доказывая, что я все еще находилась в свободном падении. Но дно стремительно приближалось.

– Школяр, ты решил улечься раздетым? – брюзжал ведьмак.

– Сейчас рубашку надену…

На несколько дивных секунд они замолчали.

– Ты собираешься пристроиться ко мне? – снова прозвучал недовольный голос Фентона.

– Господин верховный, но тут только одно одеяло, – пожаловался парень. – Я не могу спать на голом полу.

– Ложись на сундуки!

Вновь все стихло. Жаль, ненадолго. Внезапно раздался страшный грохот, и содрогнулись стены. Я подскочила на кровати, почти уверенная, что между вторым и первым этажом появилась сквозная дыра.

– Да демоны тебя раздери, школяр! – рявкнул Фентон.

Только демонов для полного набора в моем доме не хватает! Верховный, просто возьми грех на душу, если она у тебя имеется, и прокляни Нильса Баека неподвижностью. Клянусь, я сделаю вид, что ничего не заметила.

– Простите, господин верховный, – простонал школяр. – Я не помещаюсь на сундуках… Можно мне лечь на краешек одеяла? Клянусь, что ночью не буду к вам прижиматься. Даю слово светлого мага!

Ведьмак привычно ответил бранным ругательством.

Без сил упав на подушки, я прикрыла рукой глаза и прошептала:

– Господи, когда уже этот длинный день закончится?

Вообще, лучше бы меня взволновал вопрос, когда начнется следующий день. А начался он преступно рано: за окном едва-едва занимался пахнущий гарью рассвет. Из мутного сна, в котором я почему-то жарила школяру кабачковые оладьи, меня вырвал истошный звон колокольчика.