— А если я не перемещусь? Если не откроется дверь? — искренняя тревога Максима за свое будущее, не смогла сдержать улыбку Ефима, перехватившего инициативу в негласном противостоянии с Игорем по поводу того, как называть временные аномалии.

— Знаешь, давай не будем думать о плохом… — нехотя бросил Алексей.

— А если я откажусь? — загнанно прошептал Максим, осознав, наконец, что его может закинуть в такое время, откуда он не сможет вернуться.

— Тогда нам придется повышать ставки, — тон Алексея не оставил равнодушным ни Максима, ни остальных в комнате.

Все они невольно поежились, представив на какой уровень может выйти затеянная Алексеем игра. Максим еще раз взглянул на кулаки Алексея. Те не спеша с еле уловимым хрустом сжались. Потом вдруг разжались. А потом снова слегка сжались и ладони вроде бы как расслабились. Максим уловил сигнал.

— И когда Вы хотите меня туда отвезти? — спросил он, понимая, что перемещение в неизвестное лучше смерти.

— Да прямо сейчас! — весело воскликнул Алексей и неожиданно хлопнул в ладоши, принявшись их потирать.

— Но… Но я не готов. Я не в той форме! У меня сотрясение!

— И я еще раз приношу за это свои искренние извинения, — равнодушно ответил Алексей, — но, похоже, выбора у тебя нет. А у нас — времени! Госбезопасность нам наступает на пятки! Сам видел нового гостя.

Сказав это, он велел Святославу собираться в путь, приготовить для Максима теплую одежду и обувь, упаковать все это в целлофановый пакет и засунуть в рюкзак. Ефим получил задание выдать Максиму еще обезболивающих и взять таблеток с собой. А сам он направился в гараж готовить автомобиль к поездке, прихватил с собой один из двух больших прямоугольных пластиковых тубусов, лежащих на полу у печки. В них хранились приспособления, которые Алексей приобрел пару лет назад через даркнет у украинских вояк, рассчитывая с их помощью активизировать временные порталы. Или, как говорил Ефим, открыть двери.

Вообще-то эти приспособления были экспериментальным электромагнитным оружием. Именно их приобретение в свое время сильно взволновало ту самую государственную службу, с территории которой в данный момент выезжала пара одинаковых и довольно броских на вид черных микроавтобусов с тонированными стеклами и без опознавательных знаков. Но в деревне Коняево, куда направлялся кортеж, об этом еще не знали.

— Ну так, где мой медальон? — спросил у Максима Ефим, лично протягивая ему стакан с водой и таблетками.

— Я же сказал, в отделе полиции… Под сейфом…

— Не ври, нет его там! Мы проверили! — взвизгнул Ефим.

— Но как? — изумился Максим. — Кто это «мы»?

— Не твоё дело, я же тебе говорил, у нас везде свои люди! Где мой медальон?

— Разве он твой?

— Мой! Это семейная реликвия!

— Не может быть, — удивился Максим, — ты говорил, что ваш предок — Ирина. У нее был медальон № 1. Ты сам говорил, что он утерян. А этот медальон № 2, и принадлежал он Михаилу.

— А то я не знаю! Ирину забросили на тысячу лет назад. От нее ничего, кроме костей в твоей коробке, да глупого поверья не осталось! Сгинула она в глубине веков со всем своим потомством, если оно у нее было. Я тебе про нее для затравки рассказал. Чтоб ты повелся на нашу замануху и испытал дверь. Что, проглотил, лопух? Ты с самого начала нам нужен был только в качестве отмычки. Читал Пикник?[25]