— Наверно, лекарства проливаются?

— И здесь ты не отгадала! — торжествует женщина. — Лекарство Ингвер делает по рецепту врача. Оно темно-красное. Цвета подсохшей кровушки.

— Странно, — удивляюсь.

Синельник собран, лежит в корзине. Теперь я поднимаюсь с колен, отряхиваю с подола налипшую землю и пытаюсь осмыслить тему подозрительных пятен. Пятна не от еды и лекарств. Тогда от чего?

Хватаю корзину с травами и направляюсь к тропинке. Женщина молча следует за мной. Ждет ответ. Или просто радуется, что над задачкой бьются уже две головы.

Пятна — загадка номер один.

Загадка вторая, но не менее интересная, — почему Ксимена считает Нойме погибшей? И если первую решить я пока не в состоянии с такими исходными данными, то ответ на вторую я могу получить уже сейчас.

— Ты упомянула, что Нойме погибла. Разве не могла она уехать в город? Так поступают многие девушки деревенские. Тайком, без спроса от родителей садятся на телегу, везущую фермерский товар на рынок. На рынке находят себе работу с проживанием и оплатой. В городе всегда нужны трудолюбивые, здоровые служанки.

— Это все слухи, — женщина качает головой так активно, что из чепчика выбивается несколько светлых прядей. Померла она. И другие восемь тоже померли. Как пить дать, на другом свете они!

— Откуда ты знаешь?

— Зрячая я, — выпаливает она смущенно. — Повидала всех девятерых уже после пропажи. Они ко мне ночью пожаловали. Каждая просила сплести белый венок в свою честь и сжечь на жертвенном костре.

— Ты видишь мертвых?

Я поражена до глубины души. Белые венки в народе плели девушкам, кто покинул наш мир девственно чистыми. У меня не укладывается в голове: как могли эти девять девушек погибнуть за такой короткий промежуток времени?

Как будто эпидемия черного мора принялась уничтожать местных девственниц! Абсурд какой-то…

Но если Ксимена говорит правду, то я должна быть удивлена вдвойне. Ведь зрячими называют тех, кто способен общаться с ушедшими.

Говорят, до великой межрасовой битвы зрячих было бесчисленное множество. По иронии судьбы после войны все поменялось: чем больше просыпалась эльфийская магия, тем сильнее угасала человеческая. Зрячих стало рождаться все меньше и меньше с каждым поколением, и теперь они ценились на вес золота.

Богатейшие особы королевства сдувают с них пылинки и с трепетом впитывают в себя послания с того света. Сам король Ойгланд почтительно прислушивался к зрячим. Если бы Ксимена не прятала своего дара, она могла бы прямо сейчас консультировать королевскую семью.

Ее скрытность удивляет, как ее смущенный вид и странные заявления. Стараясь не выдавать свои сомнения, предлагаю:

— Когда увидишь их в следующий раз, спроси, кто их убил.

— Не буду. Страшно это.