– Коль, пойдем, я тебя уложу на диване…

– Эль, поцелуй меня, пожалуйста.

Недоумевающая темноволосая женщина опустилась рядом с мужем на колени, чмокнула его в щечку.

Руки Николая Алексеевича твердой хваткой обхватили женскую талию.

– Нет, Эля, по-настоящему поцелуй… в губы, покажи, как ты меня любишь. Ты ведь меня любишь?!

– Коль, да что на тебя нашло такое? Какие поцелуи в коридоре? – мягко улыбнулась Эльвира Тимофеевна.– Мы ведь не подростки. А где Юля? Вдруг сейчас выйдет, а мы тут не пойми чем на полу занимаемся. Что это за пакет лежит?!

Темноволосая женщина потянулась к черному целлофановому пакету.

– Рыба… Коль, ее же нужно разделать. Ты молодец, что карпа купил, давно мы не ели речную рыбу. Сейчас запечем в духовке, у меня прямо слюнки потекли.

– Эль, я задал тебе вопрос, ответь на него, пожалуйста.

– Что за вопрос? Про любовь?!

– Да, про любовь, – мрачно повторил Николай Алексеевич.

– Коль, мы уже двадцать семь лет вместе живем, конечно, я тебя люблю. Более того, ты мой самый родной человек.

Красивое лицо мамы Лазаревой осветила мягкая душевная улыбка.

– Все двадцать семь лет любишь?!

– Да что на тебе нашло?! Любишь не любишь… пойду я лучше карпа разделаю.

Эльвира Тимофеевна попыталась встать с пола, но Николай Алексеевич с силой дернул ее на место, обратно рядом с собой.

– Ответь мне, Эля! – напряженно всматривался глава семейства Лазаревых в лицо своей жены.

Голос и взгляд мужа были настолько странными, что темноволосая женщина занервничала, в животе ухнула тревога, а руки дрогнули…

– Ответила уже, конечно, я тебя люблю.

– В глаза смотри.