— Кажется, я ее вспомнил, — говорит Вильям. — А зачем она едет?
— Она мамина сестра и беспокоится за маму.
— Я тоже, — говорит Белла.
Я обнимаю ее:
— Родная, мы все о ней беспокоимся.
Выхожу в прихожую, где Гун-Бритт надевает пальто.
— Как вы могли позволить этому случиться? — спрашивает она меня.
Оке открывает дверь и выходит на крыльцо, впуская в дом холодный ветер.
— Прекратите! — перебиваю ее я.
На самом деле я не должен до этого опускаться, я сдерживаюсь, хотя у меня даже руки чешутся.
— Бьянка знала больше, чем вы думаете, — говорит Гун-Бритт. — Она как чувствовала, что что-то случится. Летом она…
— Замолчите!
Я не намерен говорить об этом. Бьянка постоянно была чем-то встревожена. Сколько я ее знал, она всегда была невротиком. К Жаклин это не имеет никакого отношения.
— Это был несчастный случай, — говорю я тихо.
Гун-Бритт застегивает верхнюю пуговицу на пальто. Делает два шага вперед и заглядывает мне в глаза:
— Вы действительно в это верите?
19. Фабиан
В тот вечер в маминой комнате прятался не папа. Иногда я так долго о нем думаю и так сильно скучаю, что сам себе что-то внушаю. Мне кажется, что я его вижу, слышу его голос. Однажды в магазине «ИКЕА» я подбежал к какому-то мужчине в полной уверенности, что это он. А когда тот повернулся, я увидел чужое лицо и закричал от разочарования и продолжал кричать, пока не прибежали охранники.