В центре было тихо. Мы предусмотрительно ушли с уроков пораньше, надеясь застать тишину в полной ее мере. Я совру, если скажу, что не чувствовала легкого укола вины за прогул, но каждая минута, проведенная с подругой, того стоила. Да и, тем более, мы стали видеться гораздо реже. Ее вечные репетиторы, в числе которых Сергей Владимирович, и мои бесконечные душевные метания… в числе которых Жак.

— Ты уже показывала их родителям?

— Нет, думаю, пока не стоит.

— Почему?

— Покажу позже, когда появится чуть больше хороших снимков. Хотелось бы, чтобы они восприняли меня серьезно, надо показать, что мне действительно это нравится.

— А Жак?

Стоило Лине упомянуть его имя, как я тут же вспомнила вчерашнее происшествие. Я так и не позвонила Жаку, так и не сказала о возникшей проблеме, считая это полностью своей виной.

— А что с ним?

— Он видел эти фотографии?

— Нет…

— Чего?! — подруга выкатила свои удивленные глаза, и лицо ее приняло недовольный вид. — Софи, да он первый человек на этой планете, кто должен их увидеть!

— Я распечатала их только сегодня утром, и… и пока не собираюсь с ним встречаться. — Мои же слова навевали на меня грусть.

— Из-за того случая?

— Да, я должна разобраться с этим как-то сама. Возможно, следует пока побыть немного порознь.

— А почему ты вообще думаешь, что родители будут тебя ругать? Они классные.

— Лина, ему двадцать пять. Какой бы ответственный и умный он там ни был, для них он будет «слегка» староватым.

Лина промолчала. Она тяжело вздохнула и вернулась к фотографиям. Несмотря на то, что глаза ее вроде бы смотрели на снимки, сознание витало где-то далеко. Разница между ней и Сергеем Владимировичем еще больше. И хоть все ее высказывания по отношению к нему я всегда принимала за полушутку, ее чувства были такими же настоящими. Может, не любовью, может, не симпатией, может вообще чем-то еще неизведанным для человека, но они были настоящими. Такими же яркими и пестрящими, как мои.

Рыжеволосая девушка задумчиво подняла голову, и глаза ее вновь округлились. Я поняла, что она смотрит на что-то за моей спиной.

— Не знал, что ты прогуливаешь уроки. — Шепотом прямо над моим ухом произнес самый бархатный в мире голос.

Я резко развернула голову, отчего ударила взлетевшими светлыми волосами по пуговицам элегантного пальто Жака. Он возвышался надо мной, освещенный редким декабрьским солнцем, и улыбался той самой улыбкой. Улыбкой, означающей не то насмешку, не то теплоту.