— Сколько тебе лет? — Бельшанский все ещё наблюдал за внутренними метаниями Никиты, но его присутствие почему-то больше не напрягало, а даже успокаивало.

Никита интуитивно чувствовал, что этот человек не навредит. Он может помочь.

— 22 года.

По лбу Бельшанского поползли морщины.

— И ты ни разу не оборачивался? Бедолага. Как ещё с ума не сошел..

Никита закрыл глаза, сдерживая слезы. Сейчас, когда рядом оказался хоть кто-то, понимающий и жалеющий его, Никита почувствовал себя маленьким мальчишкой. Столько лет он держал все в себе, мучился, страдал и ненавидел свое извращённое воображение, и думал, что его моментально упекут в больницу, как только он решит открыть рот. И что в итоге? Его жалеют.

Но на смену секундной слабости пришло воспоминание о Насте, и Никиту снова накрыло. Дикая смесь из чувства вины, жалости, вожделения и ревности скрутила внутренности и лишила возможности дышать. Бельшанский что-то торопливо говорил, но Никита словно пребывал в изменённом состоянии, видел встревоженного Настиного препода сквозь красную пелену и слышал только нарастающий гул и звон в ушах.

— Настя… - хрипел он, раз за разом, как безумный повторяя имя девушки, без которой не мог жить. — Настя! Настя..

Его странное состояние, больше всего похожее на погружение в плотное густо-красное желе, не давало нормально оценивать происходящее, и Никита скорее чувствовал, чем видел, как Бельшанский разговаривает с кем-то по телефону, а затем тянет его, Никиту, козьими тропами к дальнему выходу из парка, где их ждал черный автомобиль.

В машине Бельшанский опять пристал с разговорами, но Никита, хоть и очень старался, его почти не понимал. До воспаленного сознания долетали лишь отдельные фразы. "Нельзя пугать… Ты слышишь? Держи зверя! Настя … она… С человеком так нельзя!"

Бельшанский все бубнил, а Никита варился в своем фруктовом желе и чувствовал, что проигрывает это сражение и теряет связь с реальностью.

Его мучения закончились неожиданно. Вначале Никита услышал незнакомый голос, а затем и рык в своей голове. Спокойное уверенное рычание раскатами проходило по черепной коробке и с каждой новой звуковой волной красный туман понемногу рассеивался.

— Никита, посмотри на меня.

С большим трудом удалось разлепить веки и перед собой Никита увидел строгое лицо незнакомого мужчины.

— Ты меня слышишь? — Мужчина склонил голову набок, затем на другой, приблизил лицо вплотную и опять отдалился, а Никита, как завороженный, повторял движения за ним.

Незнакомец, одетый так, словно на минутку вышел из рабочего офиса, приложил пальцы обеих рук к вискам Никиты, отчего в голове у него окончательно прояснилось, удовлетворённо кивнул Бельшанскому, стоящему возле машины у открытой двери, и отошёл, поправляя лацканы пиджака.

— Жить будет. Обернется в ближайшее время.

— Альфа, — окликнул Бельшанский собравшегося уйти незнакомца. — Куда его пока определить?

Никита напрягся. Мужчины разговаривали так, будто его тут не было и совершенно не интересовались его мнением.

— Давай к парням из охраны пока, они присмотрят.