«Слабак, – заявил мой измученный мозг. – Этот парень ни за что не уничтожит меня. Я и раньше сталкивался с докторами и их плохими новостями. Смогу вынести и этого парня».

Жалкая бравада, но этого оказалось достаточно, чтобы остановить пронизывающую меня волну ужаса.

– Я доктор Бэррон. Заведую кафедрой акушерства и гинекологии. Я был среди хирургов, которые помогали мисс Доусон.

– И что же? – спросил я. – Как она?

– У нее все хорошо. Состояние стабильное. Она перенесла разрыв маточной трубы из-за внематочной беременности. Вам знаком этот термин?

Мой мозг зацепился лишь за «все хорошо и стабильно» и закричал от облегчения. Я кивнул и сделал глубокий вдох, пытаясь прислушаться сквозь шум крови в ушах.

– Эмбрион так и не добрался до матки. Он имплантировался в левую фаллопиеву трубу и начал расти. Затем труба лопнула, что потребовало хирургического вмешательства, чтобы устранить разрыв и остановить внутреннее кровотечение. Она еще не совсем отошла от наркоза, но прогноз многообещающий, и ее жизненные показатели в норме. Я не вижу причин, указывающих на то, что она не сможет полностью выздороветь. Мы продержим ее здесь еще несколько дней, чтобы избежать осложнений.

Лицо доктора приняло серьезное выражение, и он посмотрел на меня.

– Вы ее муж?

– Я отец ребенка, – тихо произнес я, – был отцом.

– Мне очень жаль, – сказал доктор Бэррон. – У эктопии никогда не бывает счастливого конца. Почти неслыханно для плода, чтобы пережить трубную имплантацию. С другой стороны, разрыв маточной трубы – это серьезная медицинская проблема. Сейчас я уверен, что с Кейси все будет в порядке, и, скорее всего, она сможет иметь детей.

«С ней все будет в порядке». Я уцепился за эти слова, как утопающий за спасательный плот. Пульс замедлился, привязанный теперь к другой половине новостей.

– Могу я ее увидеть?

– Ее переводят из одного отделения в другое. Я попрошу медсестру сообщить, когда она будет готова, хотя она будет не в себе после наркоза.

Я откинулся на спинку стула, моя нога подскочила.

– Мне так жаль, дорогой, – проговорила мама.

Я не смотрел ни на нее, ни на кого другого. Я не сводил глаз с сестринского поста. Провожая медсестер взглядом, пока они шли по своим делам, я мысленно приказывал одной из них найти меня и сказать, что можно увидеть Кейси. Чтобы я мог сказать ей, что малыш погиб.

«Черт побери, она уже достаточно потеряла».

Наконец одна из медсестер встала из-за стола и подошла ко мне.

– Теперь можно ее увидеть.