Так и не взглянув ни разу на впавшую в истерику жену, Кристофер исчезает из поля ее зрения.
— Иди ты к черту, — в сердцах выкрикивает Лин. — Беги! Трус! Придурок… Идиотка. — последнее это себе.
Тяжело дыша, Элинор растирает кончиками пальцев пульсирующие виски. Хочется разрыдаться от досады. Мигрень вернулась, а всему виной нестабильное эмоциональное состояние. Хотя кто может ее упрекнуть в том, что ее качает из стороны в сторону?
После провальной истерики и достойного ухода мужа, Лин больше не притрагивается к завтраку. Весь аппетит испортил своими пошлыми намеками, а ведь так все хорошо начиналось! Возможно, это и был своего рода комплемент с его стороны, но только сегодняшняя Элинор Хант к таким не привыкла. Черт, омлет объедение, а кусок в горло не лезет. Тошно от самой себя, своей несдержанности и всей ситуации в целом. Чем дальше в лес, тем больше дров.
Кажется, она задохнется, если останется здесь, наедине с НИМ еще хотя бы на час. Нужно выбраться из этой стеклянной коробки. Вдохнуть влажный ветер, подставить лицо дождю. Остыть, развеяться, протрезветь.
Поехать в город, поговорить с Келли.
Но для этого ей как минимум нужна машина, а она понятия не имеет, есть ли автомобиль у «новой» Элинор Хант, а проверка огромного количества сумочек на наличие ключей убьет у нее не меньше часа времени.
Вымыв посуду и прибрав на кухне, она уверенно поднимается в кабинет мужа. Он ожидаемо сидит за большим столом из натурального дерева и сосредоточенно гипнотизирует монитор ноутбука, одновременно с кем-то переговариваясь через гарнитуру. Самоуверенный и спокойный, как удав в гребаных пижонских очках. И даже пиджак напялил для пущей важности. Чтоб ему провалить совещание или что там…
— Успокоилась? — Крис прерывает ее кровожадные мысли с невозмутимой улыбкой. — Я перезвоню, — быстро закончив разговор, он снимает гарнитуру и выжидающе смотрит через стеклянные линзы на застывшую посреди кабинета супругу. — Присядешь? — спрашивает, не дождавшись какой-либо реакции.
Элинор не успевает скрыть свое удивление. У нее не получается так быстро и виртуозно менять маски, как это делает Кристофер. Кабинет мужа всегда был закрытой зоной для нее. Крис не любил, когда вторгались в его личное пространство, и если он работал дома, Лин не беспокоила его, пока он сам не просил ее о чем-нибудь, что случалось крайне и крайне редко. Но, видимо, очень многие ее воспоминания не имеют никого отношения к реальному положению вещей. Например, те же очки. Она точно знает, что у Кристофера никогда не было проблем со зрением.
Вздернув подбородок, Элинор смело двигается вперед и, расправив плечи, присаживается в кресло напротив. Глядя в его холодные, как штормовое море, глаза, она вдруг понимает, почему Кристофер выбрал именно этот дом.
Одинокий, холодный, вроде бы и на возвышении, но в тоже время вдали от людских глаз. Закрытый, неприступный, не похожий ни на одно другое здание. Уникальный проект.
Крис так светился рассказывая, что ему удалось выкупить дом, опередив других кандидатов. И как ей раньше это не пришло в голову? Они же созданы друг для друга. Минимум декора, выразительная четкость линий, максимальная практичность. Острые углы и все оттенки алюминия, стали и серебра в одном гигантском ледяном кристалле. Удивительно, что она, Лин, влюбилась в необычный особняк с первого взгляда… или, быть может, с первого взгляда она интуитивно узнала в стеклянных стенах характер своего мужа?
— У тебя какой-то вопрос ко мне, Эль? — щелкнув пальцами перед ее лицом, Крис переключает внимание жены на себя. Она как дура смотрит на его губы и думает совсем не о том, о чем нужно...
Так всерьёз он говорил или чтобы смутить ее?
Хватит, Элинор. Угомонись!
Черт, он же не думает, что она именно за этим явилась?
Лин облизывает моментально пересохшие губы и едва не стонет вслух, заметив его блуждающую усмешку. Ну разумеется, он в два счета угадал ход ее мыслей.
— Ты испортила мне настроение, Эль, — равнодушно сообщает он, откидываясь на спинку анатомического кресла и ослабляя узел галстука. — Трахать я тебя буду вечером, но если настаиваешь… — он опускает выразительный взгляд на свой пах, и, о дьявол, она смотрит туда же. Ерзает на сиденье чувствуя, как набухают соски и напрягаются мышцы живота. — Мы оба знаем, как его поднять. Мое настроение, — бесцеремонно ухмыляясь, поясняет Кристофер.