– Пожалуйста.
Взгляд у русской женщины был умоляющий. Лиана спорить больше не стала, убрала в карман. С благодарностью кивнула.
Лена хотела по-деловому поблагодарить и уйти. Но вместо этого в горле возникло клокотанье и – прорвалось наружу. Лена закрыла руками рот, чтобы скрыть подступившее рыдание. Но слёзы полились бурным потоком, помимо её воли.
– Простите. Бога ради, простите! Простите нас!
Женщина смотрела, как смотрят святые с икон. Она хотела инстинктивно обнять эту русскую женщину. Но остановила свой жест. Постеснялась. Это было бы странно, обнять ту, кто пришла откупиться за смерть её Рафика.
Лена вышла из больницы и позвонила адвокату, сообщила, что родственники потерпевшего деньги взяли, заверила, что те не станут давить на прокурора. Адвокат воспринял новость с энтузиазмом.
– Отлично! Просто отлично!
Лена ясно увидела, как адвокат на том конце линии потер свои ухоженные ручки. И ей стало противно. Хотя должно было принести облегчение. Адвокат заторопился – надо будет там подмазать, тут поговорить. Лена хотела спросить о новом свидании с Мичуриным, но тот уже положил трубку.
Катя проснулась поздно, сладко потянулась. Накануне с ней случилось нечто необычное. Во время подводного массажа она впервые испытала настоящий оргазм. О, что это был за оргазм! Она едва не выдала себя перед обслугой ликующим воплем.
Сегодня Катя надеялась повторить это без помощи воды. Ей приснился эротический сон. Физиотерапевт занимался с ней любовью прямо на столе в своём кабинете. В полдень у неё был назначен приём в его кабинете. Катя решила не надевать трусики и выпила для храбрости мини-шампанское из холодильника.
– Екатерина, рад вас видеть! Входите, пожалуйста! Чудесно выглядите! Лечение явно пошло вам на пользу!
Физиотерапевт вышел из-за стола ей навстречу. Белый халат, волосатые руки. Между ногами у Кати стало мокро и горячо. К черту приличия, хватит ходить вокруг да около. Она знала, что нравится ему. Как она может не нравиться? Катя пошла навстречу доктору, и когда они оказались лицом к лицу, она взяла его руку и потянула себе под платье. Но тот вдруг мягко отстранился:
– Я не хочу потерять работу, простите.
Лицо Кати всё ещё горело от стыда, когда она из врачебного корпуса явилась на обед в ресторан. Когда подошла официантка с блюдом дня от шеф-повара – диетическим салатом с авокадо и морепродуктами, Катя потребовала вина. К черту диеты. В Кате вдруг проснулся поистине зверский аппетит. Она попросила ещё вина, всю бутылку, чтобы унести с собой в номер. Официантка не осмелилась спорить. Ушакову тут уже хорошо знали.
Когда Катя вернулась в апартаменты, чтобы там наконец под винишко прорыдаться вдоволь, почувствовала себя неважно. Гребаные креветки. Подсунули тухлые. Катя едва успела добежать до унитаза, как её стошнило. Бледная, разгневанная, с опухшими глазами, она вернулась в ресторан и устроила громкий скандал.
Катю уверяли, что это невозможно, креветки привезли к обеду на льду специальным рейсом, все продукты проходят строгий контроль качества. Но Катя не слышала доводов, ей нужно было выплеснуть свой гнев, как блевотину, которая досталась унитазу. Её отвергли, опять, и кто? Наконец, доведя до слёз угрозой массовых увольнений сотрудников кухни, ресторана и всего отеля вообще, Катя вернулась в номер.
Выплеск эмоций помог ей успокоиться и включить голову. Когда у неё в последний раз были месячные? За неделю до свадьбы. С тех пор прошло больше сорока дней. Может, это из-за лечебных процедур? Она должна была убедиться точно.
Катя спустилась в аптеку в фойе, не считая нужным поздороваться с водителем Николаем, который несмотря на то, что она его отпустила, оставался в отеле верным псом. Интересно, где он ночевал? В машине, или тут, в кресле у входа? Или Дима снял ему номер-стандарт? Боже, о чём она! У неё задержка, вот о чём надо было думать. И думать раньше, когда Дима её трахал в позе собаки. Но разве она осмелилась бы предложить презерватив?
Тест показал беременность. Второй, третий, четвёртый и пятый тоже. Этот ребёнок на всю жизнь свяжет её с Димой. Она планировала жить в своё удовольствие, а не сидеть в его квартире и вечерами слушать, как в тишине работают над ужином его челюсти. Что делать? Аборт. Что же ещё? Пока он не узнал. Вдруг в дверь постучали.
На пороге стоял водитель.