Тогда я извернулся, стараясь, чтобы Креону не поцарапало стеклом, и упёр в стену ноги. Если ткань выдержит, то так можно достаточно раскачаться хотя бы для того, чтобы упасть на крышу здания, примыкающего к башне слева.

— Удивительно, — донёсся совсем рядом вкрадчивый мужской голос, — А как похож…

В одной руке Креона, а другая стискивает штору. Дубину мне хватать было нечем, и не оставалось ничего, как просто повернуть голову на звук голоса. Тут же я замер, раздумывая, как бы спрыгнуть так, чтобы размозжить своим телом голову упыря.

Висящий в воздухе за моей спиной молодой человек, чьи длинные белые волосы развевались от дуновений изящного веера в руке, внешне походил на царскую особу. На нём был вышитый золотой нитью серый камзол с белыми лацканами и карманами, тонкие обтягивающие штаны, и при всём этом незнакомец был совершенно босым.

Рядом с громадой моего варвара этот летун казался задохликом, если бы не сила, которую он излучал. Прищурившись, он с интересом рассматривал меня белыми зрачками, продолжая помахивать веером, будто утончённый щёголь.

Я сразу подметил, что звуки сражения стихли, скрип натянутой шторы и шарканье моих ног о стену тоже исчезли. Упырь внизу тоже перестал захлёбываться слюной. Законы мироздания заканчивают работать, когда рядом появляется…

— Ещё один бог? — спросил я, — Мне везёт сегодня.

Беловолосый не ответил, продолжая парить в паре метров от меня и с интересом разглядывая. Его взгляд скользнул по обнажённой Креоне с равнодушием, хотя на самых интересных местах белые зрачки чуть сверкнули золотом.

Потом он осмотрел топорище, торчащее из-за пояса. Кутень, вытянув нос из конца дубины, скалил зубы, но чувствовал, что этот противник нам обоим не по зубам.

— Да вот, — наконец, сказал он, — Пролетал тут мимо…

— Я так полагаю, бог ветра? — спросил я, — Или воздуха?

— Действительно, ты похож, Мавша не солгала, — усмехнулся тот.

Мой опыт говорил мне, что бог не может убить меня, по крайней мере, в своём прямом воплощении. Он бы мог послать магическое существо, вроде хищной птицы, или сделать это руками своих последователей.

Как тот Вайкул, например, чей труп остывает сверху. Если бы этому щёголю нужна была моя смерть, то маг оказался бы в разы сильнее.

— Непривычно видеть, какой острый ум скрывается под этой грудой мышц, — тонкий веер сложился и ткнул мне в лопатку, — Знаешь, Хмарок, только без обид… Тебе в нём череп не жмёт?

Незнакомец захихикал, а я равнодушно хмыкнул. Ну да, иногда в этом теле, наполненном природной яростью, было сложно думать. Но беды я в этом не видел, потому что разум становился острее с каждым часом.

И опять он про этого чёртова Хмарока… Надо бы уже заканчивать эту неудачную шутку.

Я, наконец, оттолкнулся, делая движение в сторону. Потом меня потянуло обратно, и я переставил ноги, увеличивая амплитуду. Влево, вправо…

Незнакомец же прочёл моё молчаливое недовольство по-своему:

— Ну да, как же, я забыл. Хмо-о-орок, по-вашему, по-северному.