Постучав в дверь, я зашел в кабинет. На меня недружелюбно уставились несколько пар женских глаз.

– Молодой человек, вы что, не видите, что мы заняты? Дайте нам хоть раз в день попить чаю без ваших вопросов, – наконец высказалась самая пожилая из бухгалтеров.

– Простите меня, пожалуйста, – извинился я и натянул на лицо самую очаровывающую улыбку, какую только смог. – Я лишь хотел выяснить день и часы выдачи стипендии. – И сразу, не дожидаясь ответа, что все, дескать, написано для непонятливых за дверями, произнес: – Ой, а что же вы с такими конфетами чай пьете! Знаете, у меня есть коробка конфет из Ленинграда, вот, пожалуйста, попробуйте.

И снова не дожидаясь ответа разинувших рты бухгалтеров, выложил на стол коробку конфет, быстро ее распечатав.

– Пожалуйста, угощайтесь.

Лица переглядывающихся женщин смягчились, а пожилая бухгалтер произнесла:

– Ну раз вы такой шустрый молодой человек, то, может, и чаю попьете с нами?

– Да, конечно, большое спасибо, буду очень вам благодарен.

Меня посадили за стол и налили чашку свежезаваренного, настоящего индийского чая. Мы посидели несколько минут, и в это время меня допросили, кто я такой, на каком курсе учусь. Я познакомился с молодой женщиной-кассиром, которая назвалась Ларисой и сообщила свой номер телефона в бухгалтерии, чтобы я мог позвонить и узнать, когда можно будет прийти за стипендией на всю группу. Через полчаса я вышел из бухгалтерии, перезнакомившись со всеми и полностью решив проблему на ближайший учебный год. Надо будет только периодически приходить попить чайку со ставшими вдруг такими приятными и дружелюбными бухгалтерами.

За неделю я достаточно хорошо наладил отношения со своими девочками. И если в первые дни они смотрели на меня как на недостойного их внимания салагу, то к субботе они практически заглядывали мне в рот и просили совета почти по каждому вопросу.

В понедельник под бдительным оком Марии Эдуардовны, сидевшей в уголке аудитории и наблюдавшей, как «дети буду выбирать комсорга», мы приступили к выборам. За минувшее время я уже все обдумал и, начав собрание, сразу же предложил в секретари ответственную девочку Свету Молодцову, у которой был еще и очень хороший почерк. В комсорги у меня была намечена Галя Пирогова – очень активная, сующая везде свой нос особа, а в профорги я хотел предложить Надю Свистунову – весьма хозяйственную медлительную девушку.

Конечно, со Светой мы уже обо всем договорились заранее, и собрание провели буквально в течение нескольких минут. А все потому, что достоинства кандидаток были в моем кратком выступлении обрисованы, самоотводов мы не принимали, а голосование, как обычно, проходило по принципу «лишь бы не меня».

Мария Эдуардовна, по-моему, была очень удивлена скоростью выборов, но ничего не сказала и лишь сверкала стеклами своих очков. После собрания мы продолжили занятия с костями, причем Мария Эдуардовна, заметив, что я валяю дурака, решила проверить мои знания. И проверила их так, что мы пробежали по костям месячный курс. Чтобы не удивлять своего преподавателя дальше, я сделал вид, что больше пока ничего не знаю.

После анатомии нас опять ждали физика и Ангелина Арнольдовна.

На этот раз пара прошла спокойнее, чем в прошлый раз, но все рано Вертинская притягивала меня невидимым магнитом. В конце занятий она опять попросила меня помочь убрать все с парт, и мы остались с ней вдвоем. Но сегодня она не провоцировала меня, и я ушел с занятий не такой, как на прошлой неделе, когда от эмоций не мог даже хорошо соображать.

Но все-таки когда ты единственный парень в группе, это имеет и свои минусы. Во время перерывов девчонки шушукались между собой, по-видимому кого-то обсуждая, делились мелкими секретами, мне же в эти разговоры хода не было. Я не курил и поэтому под лестницу, где собиралась вся мужская половина курса во время перерыва в лекции, не ходил. Обычно я просиживал эти перерывы в одиночестве или решал какие-нибудь вопросы по учебе с теми, кому это было нужно. А нужно было в основном одно: отметить присутствие на лекции в журнале посещений.

Надо сказать, мои девочки пока практически не уходили с лекций, все, наверное, еще впереди. Сейчас же, в начале семестра, такое для них в новинку, как, собственно, и для меня.

Вспоминая учебу в ВМА на первом курсе, я помнил только ранний подъем, зарядку, уборку в казарме и затем занятия, на которых все время хотелось спать. Да и эти занятия все время прерывались какой-либо срочной работой. Строем на завтрак, строем на обед и ужин. И отдохнуть можно было только после обеда на самоподготовке прямо на кафедре, так как считалось, что в казармах мы будем заниматься чем угодно, только не учебой. Хотя, конечно, приходилось учить и в казарме. А уйти с лекции на первых трех курсах было просто невозможно. И никаких девочек, только во сне.

Так что сейчас на первом курсе гражданского вуза я чувствовал себя почти как на курорте.

Но по уходам я объявил сразу: на галочку в журнале никто может не рассчитывать. И пока среди моих одногруппниц это не вызвало особого волнения.