Внутри, в башне, остальные ее партнеры поняли, что что-то пошло наперекосяк.
«Когда мы приземлились, то лежали с закрытыми глазами, потому что на нас падало разбитое стекло, — рассказывает Гэри Морган, — я был далеко в углу, прямо перед камерой, где должна была лежать Шерил. Я открыл глаза и спросил: „Где Шерил?“, и кто-то показал наружу. Я встал и увидел, что она лежит на бетонном полу, а лужа крови вокруг ее головы становится все больше. Я решил, что она погибла. Это было страшное мгновение, потому что при любом трюке ты готов к худшему, но здесь все пошло неправильно, когда никто этого не ожидал».
Когда Уилер пришла в себя, у нее в голове были три четких мысли. Она понимала, что осталась жива, и была благодарна за это. Кроме того, она поняла, что не может двигаться, и испугалась, что ее парализовало. Затем она пошевелила пальцами ног. Она не была парализована. Стало ясно, что ее специально обездвижили. Упав, она ударилась лицом об асфальт. У нее было сотрясение мозга, и разбито все лицо от носа до левого уха. «Сразу появились врачи, — рассказывает Морган, — приехала „скорая помощь“, и в тот момент, когда ее перевернули, она начала говорить, хотя ничего не понимала. Она не понимала, что говорила, но беспрерывно повторяла: „Что я сделала неправильно? Это что, моя ошибка? Я сделала что-то неправильно?“»
Врачи пытались помочь каскадерше, а все остальные пребывали в состоянии шока. Они ощущали потребность что-то немедленно сделать, но никто из съемочной группы ничем не мог помочь. «В тот день мы больше не работали, — рассказывает Дарлин Фогель, — мы просто не верили, что это произошло. В тот день и на следующий мы ничего не снимали».
Уилер домчали до больницы, и остальные члены команды сделали вид, что они ее родственники, чтобы их к ней пропустили. «Если бы вы упали на спину и ударились об асфальт затылком, то погибли бы, — сказал ей доктор, — или мечтали бы о смерти, превратившись в овоща. Я видел людей, которые падали на спину с лестницы высотой в восемь футов и ударялись затылком, который раскалывался, как яичная скорлупа». Кроме положения ее тела, жизнь ей спасла еще и страховка, которая была специально разработана для Майкла Дж. Фокса.
«Весь этот трюк исполнялся очень старомодно, — говорит она, — все надо было делать совершенно по-другому, и перед входом в башню внизу должны были быть маты. Они разместили внизу спасателей на тот случай, если что-то пойдет не так. Кто-то из актеров массовки сфотографировал одну из них прямо подо мной после того, как я ударилась о колонну. Эта фотография до сих пор хранится у меня. На нее падали осколки стекла, и она закрывала голову. Я была прямо над ней, а она бежала и защищала свою голову. Стекло было высотой в два этажа, так кто же должен был помочь мне? Если бы я упала, что бы она сделала? Я бы убила ее, если бы упала на нее, поэтому она просто убежала, а я ударилась об асфальт.
— С комбинированными съемками была большая проблема, — продолжает она, — потому что Макс Кливен и Уолтер Скотт были слишком тра-диционны. Они были хорошо известны в начале своей карьеры. Уолтер был когда-то ковбоем. Он прекрасно ездил на лошади, но что касается создания различных приспособлений и трюков такого масштаба, то это было не для него. Он во всем зависел от ребят из группы комбинированных съемок. Мы так и не поняли, почему нельзя было положить внизу перед башней маты. Макс просто сказал: „Нет, мы хотим показать подводку. Мы хотим, чтобы зрители увидели один мастерски сделанный общий план, и в нем не должно быть матов“. Все цеплялось одно за другое, а потом одно из звеньев этой цепи оказалось неправильным. И все, что могло пойти не так, пошло не так. Так для меня закончилась эта работа. Я появилась на площадке через три или четыре недели. Они все еще снимали. На мое место взяли другую девушку».
После этого несчастного случая Лиза МакКал-лог навестила Уилер в больнице. Она высказала свои мысли по поводу всей организации трюка — может быть, даже сказала: «Я ведь им говорила», и выразила сожаление из-за того, что произошло. Грег Тилли тоже ее навестил. Он сидел рядом с ее кроватью, видел, как сильно было переломано ее тело, и сказал:
— О господи, Шерил, мне очень жаль. Я должен был прислушаться к тебе.
— Грег, если бы ты стоял за колонной, то услышал бы, как я ударилась о нее, — ответила она. Говорить это было неловко, но она уже знала, что происходит, если промолчать. — Ты бы увидел как я ударилась. Ты бы увидел, как я там болталась, и ты бы не нажал кнопку.
— Я понимаю. Ты права, но кто бы мог подумать, что ты врежешься в эту колонну?
Социальных сетей еще не существовало, а «Юни-версал» приложил большие усилия, чтобы о произошедшем мало кто узнал. Каскадеры об этом слышали, но большая часть СМИ и обычной публики ни о чем не подозревали. В 1983 году на Стивена Спилберга и режиссера Джона Лэндиса обрушился поток критики после того, как на съемках фильма «Сумеречная зона» один из трюков был проведен неправильно. Два ребенка, которых наняли и платили им черную зарплату вопреки законам штата Калифорния, запрещающим детям-актерам работать ночью и находиться рядом с взрывчатыми веществами, погибли вместе с актером Виком Морроу. Новость распространилась мгновенно, и долгое судебное разбирательство длилось в течение 1986 и 1987 годов. «Юниверсал» не хотел, чтобы случай с Уилер привлек к себе хотя бы часть такого же внимания. Они сделали все, что было в их силах, чтобы предотвратить утечку информации, и, пока она не подала в суд, им это удавалось.
Шерил Уилер не хотела предъявлять иск «Юниверсал», не хотела она и того, чтобы все узнали о случившемся. Она недавно стала каскадером и надеялась работать дальше, но, что еще важнее, ей нравилось сниматься в «Парадоксе». Ей были симпатичны остальные каскадеры, и до момента ее падения Макс Кливен и Уолтер Скотт вызывали у нее только уважение. Она не сталкивалась напрямую с Робертом Земекисом — большинством трюков с использованием ховербордов руководил второй режиссер, — но считала его человеком с собственным видением, полным положительной энергии. Он время от времени приходил на площадку, где они работали, и его присутствие волшебным образом заставляло всех действовать немного лучше и напоминало о важности того, что они делали. Они не излечивали больных и не посылали людей на Луну — это было ясно, — но они снимали сиквел фильма, который много значил для миллионов людей по всему миру. Все эти люди рассчитывали, что они доставят им новые радостные и приятные переживания, а это что-нибудь да стоило.
Но она все-таки подала иск. У нее было ощущение, что по-другому поступить нельзя. В течение нескольких месяцев после падения она перенесла три пластических операции по восстановлению руки и лица. Доктор выждал целый год до заключительной, самой трудной операции на челюсти, для которой у нее заранее взяли три пинты крови. Она заполнила бумаги с требованием компенсации и получила 13 тысяч долларов, сумму, которой хватило на то, чтобы сделать крошечную выбоину в горе счетов, полученных за то время, пока она лечилась и не могла работать. К моменту несчастного случая она находилась в самом расцвете сил и различные проекты приносили ей четверть миллиона долларов в год. Теперь же само продолжение карьеры оказалось под вопросом. «Мне это казалось безумием, — говорит она, — я не могла ограничиться компенсацией претензий за то, в чем я не была виновата. Я не только не сделала ничего плохого, но я еще и возражала против того, как все было организовано». Она попыталась провести переговоры, но ничего не добилась. Затем она пригласила адвоката. «Он просто сказал им: леди и джентльмены, вы же не хотите, чтобы я привел ее в зал суда, поверьте, она очень симпатичный человек, и вы можете в конце концов потерять очень много денег. Я не просила многого. Я просила того, что потеряла за время своего выздоровления». Киностудия заключила досудебное соглашение, и через год каскадерша вернулась к работе. Она выполняла не самые сложные трюки, например, сидела как пассажир в машине. Шерил понимала, что это все была «благотворительная работа», которую для нее находили друзья и знакомые, желавшие, чтобы она как можно скорее вернулась к нормальной жизни. Она не грустила о потерянном, а радовалась тому, что у нее еще осталось. Через несколько лет она снова стала делать более сложные трюки, и по прошествии десятилетий с радостью продолжает заниматься той профессией, которой ее чуть не лишили. Она даже работала в некоторых проектах с Уолтером Скоттом, но их отношения изменились навсегда. Теперь она задавала вопросы не только ему, но и другим координаторам трюков в других проектах. Ее больше не удовлетворял ответ «Ты должна доверять мне».
Несчастный случай с ховербордом был ужасным переживанием, но он принес ей и что-то хорошее. Во время своей реабилитации она много работала с Линдси Дунканом, диетологом, за которого она впоследствии в 1999 году вышла замуж. Она продолжает работать и регулярно выступает как мотивационный оратор, рассказывая о пережитом. «Я находилась на высшей точке своей карьеры, — говорит она. — Когда снимаешься в кино, то кажется, что весь мир вращается вокруг тебя. Многие люди в Голливуде так считают. Это странная ментальность, но когда ты снимаешься в таком важном фильме, то он тебя просто поглощает. Это восхитительно, и к тому же вокруг столько звезд. Ты чувствуешь себя очень важной, потому что дублируешь исполнителя главной роли.
А затем ты вдруг просыпаешься и понимаешь, что все лицо у тебя разбито, и все, что у тебя было, — твоя работа — тоже разбито. Это помогло моему духовному или эмоциональному, или ментальному пробуждению, назовите как хотите. Я поняла, что мне надо найти смысл произошедшего. Все люди проходят через свои трагедии — будь то автокатастрофа или рак, всем нам приходилось испытывать такие удары. Если они еще не произошли, значит, произойдут позже. Вот такая жизнь — и хорошая, и плохая».
Пока Уилер приходила в себя, съемки продолжались. Никто всерьез не рассматривал вопрос о пересъемке этой сцены, и в результате в фильме хорошо видно, как тело женщины падает на землю перед башней, а на нее сыплется стекло. Несмотря на этот несчастный случай, производственная группа гордится сценами с ховербордами, и, когда 1 августа 1989 года съемки закончились, все ясно ощущали, что справились с большим напряжением и сделали хорошую картину. Неизвестно было только, согласится ли с ними публика. Никто не сомневался, что в первые выходные «Назад в бу-дущее-2» пройдет очень хорошо, успех был гарантирован хорошим отношением к первому фильму и сильной маркетинговой кампанией, но Бобы не хотели, чтобы все ограничилось просто получением прибыли. Для них куда важнее было, чтобы их поклонникам, о которых они помнили каждый день, работая над сценарием или фильмом, понравилось возвращение в Хилл-Вэлли, и чтобы зрители с энтузиазмом стали ждать завершения истории следующим летом.
Как и в случае с первым фильмом, когда камеры были остановлены, времени на празднование не было. Был сделан только маленький перерыв перед началом работы над «Третьим» — таким было рабочее название следующей истории о приключениях Марти и Дока. По мере приближения выхода на экраны «Назад в будущее-2» волнение Земекиса и компании слегла улеглось. К этому времени они уже давно снимали завершающий фильм, и не чувствовали, что все кончилось, как это было летом 1985-го.
Предварительные просмотры «Назад в будущее-2» прошли хорошо, но на них не было такого всеобщего энтузиазма, как во время просмотров первого фильма. Реакция на ховерборды после телепередачи внушала уверенность, но не произошло ничего столь яркого, как вопли первых зрителей и ускорение выпуска фильма Сидом Шайнбер-гом. «Юниверсал» потратил много денег на рекламу сиквела, включая договор с «Пицца-хат» о совместной рекламе, но все эти усилия оказались ненужными. Все конкурирующие студии давно признали свое поражение, и перед Днем благодарения на экраны вышла только одна крупная картина — «Назад в будущее-2». За первые два дня, до того, как пришли результаты продаж билетов на выходных, фильм уже принес более 22,3 миллиона долларов. За следующие три дня поступило более 27,8 миллиона. Даже если не учитывать два первых дня, то сиквел в тот год занял четвертое место по доходности в первый уикенд после «Бэтмена», «Охотников за привидениями-2» и «Индианы Джонса и Последнего крестового похода».
Но деньги по-прежнему не могли полностью успокоить создателей фильма. Первые рецензии были в основном положительными, но не всегда. Роберт Эберт поднял большой палец, а Джин Си-скел опустил свой вниз. Многих критиков, как и обычных зрителей, разочаровал финал фильма, в котором Марти после знаменитого удара молнии остается в 1955 году. «Я помню в конце фильма ощущение, что меня обманули, так как мы увидели не разрешение всех проблем, а намек на дальнейшее продолжение, — говорит Леонард Малтин, — я потратил два часа на историю, которая мне не понравилась, и даже не был вознагражден ее завершением». В последние годы в кино стало обычным делом разбивать сюжет на две части. «Гарри Поттер и Дары смерти», «Голодные игры: Сойка-пересмеш-ница», «Сумерки. Сага: Рассвет» были разбиты на две части, и первый фильм оставался незавершенным. Режиссер Питер Джексон поступил беспрецедентно, разделив «Хоббита» на три фильма. Но в 1989 году зрители, пришедшие в кинотеатры, не были внутренне готовы к тому, что им надо будет дожидаться третьей части, и, по мнению Боба Гейла, это решение «Юниверсал» лишило создателей фильма некоторых своих поклонников, а может быть, и дохода.