— А теперь рассказывай, что там у тебя случилось…

— В общем, беда, — собравшись с мыслями, начал я свой непростой рассказ. — Расскажу все с самого начала, история длинная.

— Я никуда не тороплюсь, — повторил Кошкин, откинувшись на спинку дивана.

— В общем… Подразделение, в котором я все лето проходил службу, несколько дней назад было расформировано. Вроде как официально. Самую верхушку, тянущуюся в комитет госбезопасности, свои же «подгребли». Мутная история, подробностей которой я просто не знаю. Началась какая-то жесткая проверка, у нас неожиданно поснимали весь офицерский состав учебного центра, всех преподавателей. Меня и моих сослуживцев объединили с «вэвэшниками», что охраняют Чернобыльскую станцию. Отношение к нам сразу поменялось. Со всех сторон начали давить морально и физически… Ничего серьезного, хоть и неприятно, но стерпеть можно. Чем дальше, тем хуже. Потом, мой сослуживец, сын одного из начальников исполкома Припяти, Генка Иванец, организовывает встречу с одним из наших бывших преподавателей. Некто Лисицын. Я знал, что он бывший, а может вовсе и не бывший, оперативник КГБ. Тот сообщил, что на нашего бывшего командира, капитана Гнездова, было совершено покушение.

— Так, продолжай… — Кошкин слушал меня очень внимательно. Вид у него был крайне серьезный.

— Далее этот Лисицын настоятельно порекомендовал мне уйти в самоход.

— Причина?

— А причина якобы в том, что наша «крыша» из комитета, перед своим задержанием, успела написать некий отчет, в котором «сильно» фигурирует моя фамилия. Мол, толковый, сообразительный солдат, быстро ориентируется, обладает уникальными навыками. Могу заинтересовать определенный круг лиц, попадает в группу риска. Звучит неоднозначно, сам толком не пойму… Видимо, отчет к кому-то попал. Не знаю. Далее, в подразделении ими спровоцированы два мордобоя, которые решили повесить на нашу компанию. На меня в том числе. Вчера утром приехала военная комендатура, чтобы забрать нас в дисбат. Да, я в курсе, что все происходит иначе и в дисциплинарный батальон отправляют только после серии разбирательств. В общем, во время следования в Припять, на машину военной комендатуры нападают. Всех обезвредил всего один человек — им оказался Лисицын. Он меня освободил и сопроводил до своего схрона. Он рассказал, что мной заинтересовались люди, которые устроили покушение на Гнездова и мне нужно срочно уходить в подполье, пока все не рассосется. Что он имел в виду — понятия не имею. Есть какая-то дата, восьмое сентября этого года. Что-то должно произойти, но что именно, я не знаю.

— Продолжай! — Кошкин налил мне еще водки.

— Я сбежал от Лисицына, — шумно выдохнул я. — Не внушал он мне доверия, поведение странное. Да и как ни крути, я понятия не имею, кто он такой на самом деле. В общем, ночь я переждал у знакомого, затем на попутном автобусе отправился в «Новошепеличи», к одному знакомому прапорщику. Но оказалось, что у того жизнь пошла под откос и он пропал без вести. Я решил ехать обратно, случайно наткнулся на участкового. Тот потребовал мои документы… Ну а какие у меня документы, если все либо осталось в сейфе у командира роты, либо в машине военной комендатуры. В общем, пришлось применить силу.

— Что с участковым? — нахмурился подполковник. — Говори как есть.

— Он в полном порядке. Отобрал у него пистолет, а самого запер в камере.

— Лихо ты, — невесело усмехнулся Кошкин. — Но полагаю, на этом твои приключения не закончились?

— Так точно, не закончились, — признался я. — В общем, вернулся я в город, вышел с автобуса. Двинулся по посадке вдоль «проспекта Строителей», остановился завязать шнурки и… Случайно наткнулся на труп девушки с перерезанным горлом. Привлек меня ее стон, но когда я увидел тело, она уже отошла в мир иной. Перед этим, на тропе меня едва не сбил какой-то человек в капюшоне. Он бежал так, словно за ним черти гнались. Наверняка, его рук дело. К сожалению, его лица я не разглядел. Темно было, да и капюшон еще.

Некоторое время было тихо. Отец Юльки переваривал информацию.

Наконец, он вздохнул. Подвинул ко мне стакан.

— Выпей еще. Полегчает.

Я сделал, как он сказал и снова удивился — он прекрасно понимал мое состояние. Руки все еще тряслись. Проклятое смешение подсознания — сейчас часть подсознания реципиента явно не шла мне на пользу.

— Значит, так… — спустя пару минут произнес отец Юльки. — По поводу убийства. Тебя кто-то видел на месте преступления?

— Да, — подтвердил я. — Какая-то пожилая женщина, лет шестидесяти. Я попытался все объяснить, но она и слушать не захотела. Все милицию звала, чуть горло не сорвала.