— Так, гражданочка! — травматолог ловко поймал ее и отбуксировал ко входной двери. — Я сейчас закончу, тогда и поговорите. А сейчас — не мешать! Ждите в коридоре!

Внезапно, дверь повторно открылась и в кабинет заскочил мужчина, типичной советской внешности — обычный работяга. Пожалуй, среди общей массы его выделяли только пышные усы.

— Лена, ну куда ты рванула? — возмутился он, при этом активно жестикулируя. — Я же сказал, сейчас все в регистратуре узнаю! Ну?

— Тебя ждать, можно и состариться, — отмахнулась она.

— Сын, ты как? — он тоже двинулся ко мне, внимательно глядя на забинтованную руку. –Перелом, что ли?

— Как перелом? — ахнула женщина.

— Опять досталось?

— Чего это опять? — возмутилась супруга, уперев руки в бока. — Ничего не опять. Он мальчик смелый, может за себя постоять, да?

— А ну живо покинули кабинет! — рявкнул врач, потеряв всякое терпение. — Ждите снаружи, или сейчас вам от меня достанется!

Родители переглянулись и послушно ретировались за дверь, а травматолог снова принялся за работу, бормоча что-то про слишком шумных посетителей.

В общем-то, как то так я впервые и увидел своих новых родителей.

Когда я вышел из кабинета, мама ринулась ко мне, тут же заграбастав в охапку.

— Лешка, сынок! Я так волновалась. Что этим хулиганам от тебя было нужно? Я слышала, задержали одного, да?

— Не знаю, мам, — я тоже приобнял ее, одновременно уловив давно забытый аромат винтажных «Тет-а-тет», кажется, вышедших в 1978 году. — Но теперь я со всей уверенностью могу сказать, что они ко мне больше не полезут.

— Вот, это слова мужчины! Сдачу давать это правильно! — заметил отец, хотя вид у него при этих словах был слегка озабоченный. Он зачем-то теребил левый ус. — Если поймут, что боишься, всегда будут приставать. Помню, у меня в шестидесятых так же было. Так я тогда на бокс пошел и… Ну, неважно. Поехали домой уже, чего вы посреди коридора расселись?!

— Да, да. Сережа, помоги Леше, — вытирая слезы, растроганно сказала мама. — Ему же больно.

— Ой… Да все хорошо со мной! — в который раз отозвался я, чувствуя себя абсолютно нормально. — Мне же не ногу сломали, ходить могу. Да там и перелома-то там нет. Сустав чуть повредил, восстановится. Недельку придется с гипсом походить.

Вышли из больницы, сразу подошли к припаркованной у входа красной машине.

Оказалось, что в семье моего реципиента, точнее уже моей семьи, имелась машина — «ВАЗ-2101». Классическая копейка. Да еще с родными круглыми хромированными дисками, а не невзрачной классической штамповкой. Тоже, своего рода, раритет.

Снова улыбнулся — я даже не помнил, когда последний раз вообще сидел в копейке.