— Да блин, что-то после этой краски… На еду пробило. Сам не пойму почему, — отбрехался я, наслаждаясь свежей восхитительной выпечкой.

— Вообще-то уже скоро обед, — заметил Женя, тоже работая челюстями. — В школу уже не пойду, лучше сразу домой. Ты как себя чувствуешь, нормально?

— Лучше не бывает, — ответил я.

Возможно, со стороны это и выглядело странно — сидят два парня на лавочке и уплетают булки. Но для того времени это было нормально. Я снова вспомнил, как возвращаясь домой с купленной буханкой хлеба за двадцать копеек, всегда обгрызал горбушку. Иногда, если успевал, то и с двух сторон. А дома говорил, что это мыши погрызли. Правда, это я в лет десять так делал. Потом перестал.

Где я жил, точно не помнил. В голове крутилась улица «Спортивная», но вот номер дома я почему-то вспомнить не мог. Память реципиента, в чье тело я попал, периодически подсказывала тот или иной момент, что было очень удобно.

Почему реципиента? Да потому, что именно это определение тут наиболее уместно. Судя по всему, прежний обладатель тела, надышавшись краски, почему-то помер… А я занял его место. Вот такие пироги.

Покончив с перекусом, я просто откинулся на спинку лавочки, довольно зажмурился. Затем принялся с интересом смотреть на проезжающие мимо автомобили, большинство из которых, в моем времени уже просто не увидеть.

Двадцать первые «Волги», четыреста восьмые и двенадцатые «Москвичи», «Запорожцы». А вот проехала оранжевая двадцать первая «Нива». Было также много разноцветных копеек, двоек и троек, пятерок, а среди них даже мелькнула семерка. Жаль, вишневых девяток тогда еще не было, да и иномарок я почему-то не заметил.

Посидев еще несколько минут, Женя заскучал.

— Чего ты таращишься по сторонам? Ждешь кого-то?

— Да не… Просто давно всего этого не видел, — отмахнулся я, не подумав над ответом. Вовремя спохватился. — Тьфу, в смысле… Машины, редкие давно не видел.

— А-а… где редкие-то… — зевнул тот, затем заинтересовался голубями. Те ползали под лавочкой, гугукая и увлеченно собирая крошки.

Время потихоньку шло. Мимо ходили люди, не обращая на нас никакого внимания.

Вот мимо нас родители провели девочку на маленьком красном трехколесном велосипеде. А там совсем крохотную ляльку везут в полностью открытой коляске. Прошел старик, опираясь на трость.

— Скоро отец с работы придет, — произнес друг, глядя на часы. — Вечером на пикник, шашлыки будем жарить. А потом картошку запечем в углях… М-м!

— Ай, не трави душу. Я бы сейчас от шашлыка совсем не отказался,– где-то в желудке заурчало. — Слушай, а кем у тебя отец работает?

— Да строителем на станции.

— Какой еще станции? — обронил я, особо не задумываясь над вопросами.

— На атомной. Имени Ленина.

Едва услышав это, я мгновенно забыл про машины, про магазины… Посмотрев на друга с изумлением, я спросил: