А даже если так, у тебя все равно нет выбора. Ко мне не стоит тянуть ручки и пытаться вешать всех собак. На всякий случай. Но на твою интуицию полагаться не буду, вдруг, инстинкт самосохранения притупился. И ты, капитан, забыл, что такие, как я сюда попадают чаще всего по подлогу, чем из-за реальных преступлений. Просто кому-то очень надо, чтобы я тут куковала. Кто победит Шалый или его враги — не известно. Лучше для тебя, товарищ Лобанов, держать нейтралитет и действовать в рамках закона.
— Решили, если я попала сюда, то уже в немилости? — я иду ва-банк, защищаясь. — Может шеф решил вот так проверить чью-то… лояльность.
Мои слова попадают точно в цель. Похоже, Лобанов не дурак и думает точно также. На лбу у капитана написано, что кто-то копает под помощницу Шалого. Оставив меня здесь, шеф убивает двоих зайцев: выявляет и "копателей", и лояльность силовиков.
— Вы проходите потерпевшей по делу задержанной Изабеллы Ахатовой, — сообщает мне капитан, резко меняя тему разговора.
По его тону не ясно утверждает он или спрашивает.
— Меня не вызывали для дачи показаний. Ничего не могу сказать по этому поводу, — отвечаю ему, радуясь в душе первой хорошей новости за сегодня.
Беллу все-таки осудят и посадят. Туда ей и дорога. Хотя с ее головой светит ей пожизненная камера в доме скорби. Рано я обрадовалась. Сегодня явно не мой день. А какой день был мой?
— Какие отношения связывают вас с Юлией Шалой, бывшей супругой вашего работодателя? — капитан смотрел выжидающе.
— Никаких, — я вспоминаю уже второй раз за сегодня некрасивую выходку Юлии.
— Ахатова утверждает, что вас с работодателем связывают не только рабочие отношения, которые стали причиной недавнего развода Юлии с мужем. Именно по этой причине сама Ахатова и Шалая испытывают к вам сильную неприязнь.
С чего бы Шалой испытывать неприязнь? Она развелась с мужем и переехала в Питер. К ее разводу я точно не имею отношения. Я не любовница Сергея, между нами ничего такого нет. Только работа.
— Между мной и Шалым исключительно рабочие отношения, — я и сама в этом уверенна, потому голос не дрогнул. — Какое отношение имеет Юлия Шалая к делу Заварзина? — наглею, задавая вопросы там, где должна только отвечать.
Продолжаю сверлить его взглядом и жду. Лобанов отвернулся, в этом поединке взглядов уступил капитан.
— Это к вопросу о лояльности, Дарья… — он быстро глянул в мое дело, — Александровна. Мы хорошо делаем свою работу. Но мало что зависит от нас. Юлия Шалая может пройти обвиняемой по обоим делам. Связь очевидна. Но Юлия Владимировна до сих пор Шалая и… вы понимаете, о чем я?
Понимала, еще бы не понимала. Станет ли Сергей прикрывать свою бывшую — вот о чем переживал капитан Лобанов. Но как же быстро следствие вышло на заказчицу Юлю. Странно, что она не особо пряталась, доверять психопатке Белле и Заварзину — это верх глупости. Она и прокололась. Как-то я выпустила ее из поля зрения, не подозревала, а ведь она не многим лучше Беллы. Решила, если Юля развелась сама, то и мстить не будет.
— Эти два дела решено объединить. Веду оба дела я. Заварзин все валит на вас. Делает из вас прожженную аферистку, что подозрительно. В показания Заварзиной против вас тоже не все сходится. На фото, где у вас другая стрижка и цвет волос, она вас не опознала. Либо она не наблюдательна, либо кто-то действует под вашей личиной. Ахатова навела на мысль, что это может быть Юлия Шалая. Она договаривалась с перекупщиками, — он замолчал. Налил воды из графина и выпил. — Но как вы понимаете, принимать решение о ее аресте и предъявлении обвинений буду не я. Это не в моей компетенции. Но вы-то понимаете, чем это грозит вам?
Понимала. Юля и мать его сына, и бывшая жена. Как бы он к ней не относился, всегда прикроет. Отлично понимала, что дело Изабеллы расследовать до конца не станут. Тот, кто все организовал и выполнил руками Беллы, останется безнаказанным. Повесят всех собак на Ахатову и закроют на лечение. А в деле Заварзина, в котором Юля действовала под моей личиной, как утверждает капитан, всех собак повесят на меня. Если, конечно, Сергей поставит выше правды свою репутацию. А могут быть сомнения? Это же ясно, что расчет Юли Шалой оправдается. Репутация Шалого — это репутация "Интерстройинвеста". Очевидно, что мной придется пожертвовать.
— Сожалею, Дарья Александровна, — следователь отвел глаза. — Экспертиза фото, детектор лжи, очная ставка — все докажет, что вы не виновны. Больше шести месяцев мы вас держать не можем. Или должны предъявить доказательства выдвинутых обвинений, или выпустить, — он снова поймал мой взгляд. Чего он ожидал? Истерики, угроз? Я знала, на что шла, соглашаясь работать у Шалого. По крайней мере, догадывалась. — Надеюсь, ваш шеф постарается, чтобы дело закрыли за недостатком улик. Поговорите об этом с адвокатом. Сейчас дела, где фигурируют дети под особым надзором. Вы же знаете. Ради публичной порки, чтобы показать, что бдим, могут прицепиться к вам и впаять по полной.
Он поймал мой испуганный взгляд и снова отвел глаза, торопливо нажал кнопку вызова. В дверях появился конвоир.
Все, кто может решать, знают, что я не виновна, но я все еще здесь. Мне грозит срок, только потому, что меня подставила Шалая, а не кто попроще. Интересно, когда Сергей узнает, что это она, даже если прикроет от публичного позора, сам ей что-нибудь сделает? Или пожалеет как мамашу своего сына?