Я смотрю в сторону, проверяя, не читает ли Оуэн через мое плечо. Но он говорит с папой о «Змеином полете». Я кладу телефон на стол и уже открываю рот, чтобы всем рассказать новости, как вдруг замечаю Рэндалла. Вытирая пот со лба, он поднимает нож и стучит им по бокалу вина.

– Позвольте отвлечь ваше внимание на пару минут, – начинает он, и все глаза на нем. – Я бы хотел кое-что сказать Кэтрин перед вами всеми.

Я чуть не забыла. Я затаиваю дыхание, зная, что сейчас будет.

– Это был лучший год в моей жизни, – продолжает он. – Ты, Кэтрин, самая добрая, заботливая, умная, творческая и красивая женщина, что я встречал.

Я посматриваю на маму. Ее глаза блестят от слез.

– Ты подарила мне бессчетное множество подарков за прошедший год, – говорит Рэндалл, – включая сегодняшний вечер, проведенный здесь с твоей семьей. У меня не было такого в детстве. С тех пор, как мы встретились у греческих ваз в Музее Блантона – я понятия не имел, что передо мной, а ты показала мне все, – и с тех пор я ничего не желал сильнее, чем быть с тобой. Но чем больше времени я проводил с этой семьей, тем больше осознавал, что не меньшей радостью было бы и стать ее частью тоже, – он переводит взгляд на меня. – Я знаю, Меган, что ты шутила про «вдвое больше родителей», но по правде говоря, я чувствую, что мы стали семьей. И больше всего на свете я бы хотел сделать это чувство постоянным.

Он берет маму за руку и продолжает:

– Я никогда не думал, что мне повезет встретить такого человека, как ты, – говорит он ей, – не говоря уже о том, чтобы провести вместе целый год. Если я могу еще надеяться на удачу…

Он становится на одно колено и вытаскивает маленькую черную коробочку. Мама ахает.

– Кэтрин, я люблю тебя больше жизни. Выйдешь за меня замуж? – спрашивает Рэндалл.

Мама с трудом выговаривает «да» сквозь бурный поток слез. Все в ресторане аплодируют, когда Рэндалл надевает колечко на ее палец и обнимает.

Оуэн кладет руку на мою ногу, и я чувствую, как он склоняется ко мне. Он смотрит на меня вопросительно, пытаясь понять, как я со всем этим справляюсь.

Я смотрю на маму, чтобы определиться с ответом. Она не отрываясь смотрит Рэндаллу в глаза, и я не знаю, почему когда-либо сомневалась в ее чувствах, потому что в ее взгляде не меньше любви, чем было во взгляде на папу. Я не ожидала, что Рэндалл это заслужит, но и на мои глаза навернулись слезы, когда он опустился на одно колено с кольцом. Рэндалл не просто нескладный бухгалтер, играющий в чемпионате по боулингу, – он может быть любовью всей жизни для моей мамы. Слова, сказанные папой этим утром, звенят у меня в голове. Хотя мама и не забыла свой предыдущий брак полностью, она и правда влюбилась. И она счастлива.

Теперь ничего не скрепляет мою семью, потому что в ней не осталось ничего разбитого. Неважно, где будут в следующем году они, где буду я. Они – моя семья. Сложная, непонятная, моя.

Я поворачиваюсь к Оуэну. Кладя свою ладонь поверх его, я отвечаю ему улыбкой.