Драбицын встал с дороги. Черт, плащ пришлось испачкать, а вот теперь еще и кровь натечет… Батюшка лежал, запрокинув голову, и в глазах его плескались огни вечернего Петербурга, а на лице застыла гримаса непомерного удивления. Последнего в его жизни. Граф вздохнул – не нравилось ему убивать людей, особенно безвинных и без веской причины. Вся вина батюшки состояла в том, что он от дуры-бабы узнал тайну, которая могла погубить не только графа, но и его службу, репутацию, волхвов, многих сиятельных лиц… Так что извини, батюшка, твоя жизнь в этой игре ничего не значит, ничего личного, как говорят американцы, чистый бизнес.
Граф тщательно обыскал убитого, выгреб из его карманов все, что только можно, перерыл салон – ничего не должно было остаться незамеченным. Перевалил тело Евстафия через литую чугунную ограду, и услышал тихий всплеск – покойся с миром. Поднял с мостовой и отправил в сумку с вещами батюшки двухлитровую пластиковую бутылку сельтерской – отличный способ создать звук сильного удара, если бросить по крылу. Туда же отправился и пистолет с глушителем – от него он избавится потом, хотя от экспансивной пули в черепе батюшки мало что осталось.
Граф отправился туда, где был припаркована его машина, по пути обдумывая, что же ему делать с женой. Любимой женой. Ну естественно, никакого криминала. Но теперь с ней будет неотступно следовать телохранитель, не выпускающий ее из виду ни на минуту – надо покушение, что ли, для острастки организовать, чтобы замотивировать повышенные меры безопасности…. И никаких больше попов и церквей, не зря он запрещал это своим подчиненным и домашним, ох не зря. И сегодняшнее происшествие это лишь подтвердило, хотя и спровоцировал его сам граф, сделав вид, что уезжает в командировку, и сняв строгую охрану.
А с графиней… Есть одна мысль. Граф даже улыбнулся ей, когда она пришла ему в голову. Почему бы и нет, он еще не стар, а чудеса медицины в Российской Империи безграничны. Граф заговорщицки подмигнул самому себе в зеркало заднего обзора и выехал со двора-колодца.
– Значит Кресислав… – задумчиво повторил Амвросий.
– Да, Высокопреосвященнейший Владыка.
Опять язычники нарисовались. Да что же они во все дырки лезут, подумал митрополит. А тут еще это справка из аналитического отдела Синода…
Разведка и контрразведка есть в любой серьезной организации, пусть она и называется разными терминами – отдел по общим вопросам, аналитический отдел или Опус Деи, спецслужбы должны существовать всегда. Потому что любое государство без спецслужб – колосс на глиняных ногах, способное рассыпаться в прах от деятельности врагов внутренних или внешних, коих немало. Самая известные негосударственные спецслужбы есть у Ватикана, несмотря на отрицание Святым Престолом существование оных, причем могущество этих спецслужб превосходит Моссад, ЦРУ и МИ-6 вместе взятых. А корни их уходят в древность средних веков, к примеру, контрразведка папы основана аж в 1500 году нашей эры. Ну и соответственно, как уже было сказано, спецслужбы есть у всех…
Язычники всегда были врагами любой церкви. Верование в других богов, кроме Спасителя, было объявлено ересью и искоренялось жестоко, огнем и мечом. Весело горели языческие идолы и костры с еретиками, кровь лилась реками, иноверцы уничтожались под корень целыми городами и странами – все во Славу Божию. Легко оправдать все волею бога, когда на тебе или шлем конкистадора, или ремень с надписью на пряжке «Готт мит унс», не думая о том, что от таких бравых ребят Бог, который проповедовал любовь к ближнему и спасение души, отворачивается.
Так вышло и на Руси. Возведенные когда-то самим Владимиром-крестителем идолы были им порублены и спущены в реку, те, кто не захотел принять новую веру, были вырезаны под корень. Но все вышло не так, как хотелось – язычество осталось. Пусть и почти все служители славянских богов погибли, в тайне от власти и церкви люди сохранили свою веру в старых богов, продолжали творить обряды и воспитывать новых волхвов и ведунов. Сейчас язычество переживало новый расцвет благодаря бездумному, как говорили священнослужители, указу императора Алексея, сто лет назад отделившему церковь от государства. Правильно, если учесть, что, как и во времена Петра Первого, непомерные привилегии церкви стали угрожать самому самодержавию и существованию Империи, кто же потерпит такое! И как тот же горячо ненавидимый духовенством Петр, Алексей Первый, взойдя на престол, нанес по церкви мощный удар, указав ее место в Империи, пресекая смуты и волнения уже не огнем и мечом, а штыком и артиллерией. Теперь уже церковь начала опасаться за свое существование и была вынуждена договариваться с властью. Российская Империя стала многоконфессиональной державой, в которой вера стала личным делом каждого. В том числе и языческая, почти уничтоженная за все это время.
Более того, неоязычники-волхвы были приближены ко двору государя-императора, входя в его самый ближний круг. Государь был падок на мистику и волшбу, и чудеса, которые не могла сотворить церковь, удавались язычникам. Их магия, или волшба, творила порой невероятные вещи. Например, история с другим фигурантом, графом Драбицыным, пренеприятнейшим для церкви человеком. Якшается с язычниками, да что там якшается, практически он протеже генерала службы охраны Радогорцева, также известного как Дед Козьма, волхв и непревзойденный боец. А после этого случая он их навеки. И надо же, когда случилась неприятность с его сыном, никто не смог помочь – ни доктора, ни священники. Только Кресислав, друг Императора, смог, опровергнув вердикты докторов и сорвав приготовления к панихиде священников, вернул к жизни его сына. А так было бы хорошо, если бы Драбицын-старший в своей безутешности вернулся бы в лоно церкви, тогда вся служба безопасности Империи постепенно была бы под контролем епархии…
– Кресислав, – вновь задумчиво, словно отвечая своим мыслям, протянул митрополит.
– Что прикажете делать, Владыка?
– С Кресиславом? Пока ничего. Наблюдать, собирать информацию, пополнять досье – все, как раньше. Но не трогать и не предпринимать ничего без моего личного распоряжения. Рано нам еще делать ходы, не все фигуры на доске расставлены, и не все правила прописаны. Свободны.
Пока свободен. Но тут еще одно дело выяснилось, началось какое-то шебуршение в стане противника. В Ватикане пошло какое-то поветрие о переселении душ. И не просто волей божией, а человеческой. Митрополит был умнейшим и образованнейшим человеком, имеющим не только духовное, но и светское образование и докторскую степень по медицине. Все эти учения о реинкарнации из верований народов востока он считал ерундой, не заслуживающей внимания со светской точки зрения и грехом – с религиозной. Ну невозможно с точки зрения нейрофизиологии переселение душ, все эти опыты спецслужб САСШ по программированию и созданию другой личности потерпели неудачу. Две личности в одном теле – это чересчур. И даже уверения Ватикана о возможном вселении дьявола в тела людей и возникшем в связи с этим экзорцизме доверия не внушали, одержимость в девяносто девяти процентах случаев есть психическая болезнь. Еще Владыка Лука писал об этом, что среди бесноватых первым делом нужно искать психически ненормальных. И с точки зрения психиатрии доктор медицинских наук был с ним согласен. Но с точки зрения религиозной… Случаи одержимости бесами были описаны в бесчисленных исторических документах и теософских трактатах, ему доводилось изучать демонологию по первоисточникам. Часть случаев либо неверно описывала симптомы, либо упорно не ложилась в привычные рациональные рамки восприятия. Нет, разумеется, все не как в дешевых мистических фильмах, снимавшихся на бездуховном Западе, нет ни левитации одержимого над ложем, ни летающих по комнате предметах, ни орущих дурным демоническим голосом теток и детей – впрочем, эти и так в нормальном состоянии орут так, как будто в них вселился Сатана. Сверхчеловеческих сил никто не проявлял. На это способны только язычники, но там бесами и не пахнет, эти из другой оперы. Ну что, потыкать палкой в римскую берлогу? А, собственно, почему бы и нет?
Митрополит покосился на аппарат защищенной связи с орлом вместо диска номеронабирателя. Судя по оценке его инженеров и службы безопасности система ЗАС не взламывается, но на все бывают исключения.
– Ватикан, пожалуйста. Кардинала Ансельмо.
Несмотря на внешнее соперничество, у Русской Православной Церкви и Святого Престола было очень много точек соприкосновения – ведь обе церкви являлись столпами веры для миллионов и миллиардов. Даже названия на других языках были похожи – Ортодоксальная церковь и Русская Ортодоксальная церковь. Ну и многие из тех, кто несли веру в мир, были знакомы между собой, а зачастую были и в хороших дружеских отношениях.
– Ансельмо у телефона, – отозвалась через полминуты трубка.
– Здравствуйте, Ваше Высокопреосвященство. Как идут дела в вашей «Ватикан инкорпорейтед»? – как старые друзья, они обменивались ехидными замечаниями.