Зачастую сегодня можно встретиться с утверждением, что наука, в противоположность религии, оперирует исключительно с чистым знанием. Однако, такой подход решительно опровергается исследователями истории науки. Сама возможность научного познания мира требует от ученого355 согласия с целым набором аксиом, которые принимаются на веру. Вот некоторые из них, характерные для современной физики:

Существует окружающий мир

Существуют законы природы

Законы природы неизменны во времени и в пространстве

Человек может понять законы природы

Сами по себе эти аксиомы не могут быть доказаны с помощью научного метода, но они принимаются каждым ученым. Более того, сегодня эти аксиомы кажутся нам вполне естественными и большинство ученых даже не задумываются о фундаменте, лежащем в основе их деятельности. Вместе с тем, очевидные для ученых, выросших в рамках европейской христианской культуры, эти тезисы совсем не очевидны для представителей иных культур.

Если мы посмотрим на мировоззрение буддистов, то увидим совершенно непривычную картину мира. Для последователя Будды характерен взгляд на мир как на иллюзию, что, по сути, отрицает наличие законов природы. Действительно, если мир есть всего лишь плод воображения, то и законы в нем могут быть любыми. Ведь никто же не станет утверждать, что когда мы видим сон, то в нем обязательно выполняются, скажем, законы тяготения. На человека, желающего изучать законы природы, действующие в его снах, посмотрели бы с большим недоумением.356

Признание реальности окружающего мира еще не делает его пригодным для научного изучения. Например, каббала Пико делла Мирандоллы предполагает, что все природные явления может влиять бесчисленное число ангельских и демонических сил. Поэтому, ученый, чтобы изучить физическое явление, сначала должен изучить, не повлияли ли на процесс мириады духов и если повлияли то как.

Вопрос истинности научного метода привел в замешательство философов науки XX века. С одной стороны для большинства кажется очевидным, что ученые, изучая природы, приближаются к познанию истины. С другой стороны, попытки это обосновать средствами разума ни к чему не приводят. Как писал известный философ науки Карл Поппер: «В то время как в эмпирической науке мы никогда не можем иметь достаточно веские аргументы для притязания на то, что мы на самом деле достигли истины, мы можем иметь весомые и достаточно хорошие аргументы в пользу того, что мы, возможно, продвинулись к истине. Нам остается лишь надеяться, что с помощью научного метода мы действительно познаем истину».357 Видно как осторожно ученый говорит об истинности знания. Он надеется, что, возможно, научный метод приводит к истине. Но истоки этой надежды лежат вовсе не в научных взглядах. Признаваемые многими учеными, критерии красоты научной теории также основываются отнюдь не на доводах разума.358

Современная философия науки является светской наукой. Но авторы научной революции XVII века были людьми глубокой веры и в ней черпали свое вдохновение. Чтобы убедиться в этом, достаточно познакомится с трудами Иоганна Кеплера, в которых сложно отделить математическую астрономию от мистического поиска гармонии мира. Описанные выше аксиомы научного познания становились для ученых-христиан простыми следствиями христианского учения о Вечном Неизменном Боге, сотворившем мир. Более того, для христиан материальный мир не является злом, а тело – «темницей души», как в философии Платона или во многих восточных религиях. Напротив, познавая этот мир, мы можем познавать и его Творца. Понимание того, что каждый человек содержит в себе образ Божий, допускает возможность познания законов природы ограниченным человеческим разумом. Таким образом, факт возникновения современной науки в христианском мире оказывается далеко не случайным совпадением. Сегодня можно уверенно утверждать, что возникший в XVII веке научный метод имеет глубокие христианские корни.

Как мы уже сказали, преодоление границы между естественным и искусственным стало одним из основных достижений научной революции. Такое различение было вполне естественно для древнегреческих философов. Но христианство принесло совсем иную картину мира.

Творение

Греческая философия не знает того понятия Творения мира, которое содержится в христианском вероучении. Даже у Платона, представление о Творении мира ограничивается лишь приданием формы уже существующей материи по образу вечных идей. Как пишет П.П. Гайденко: «с точки зрения Платона, между искусством божественным и человеческим пролегает пропасть – та самая, которая – для всей античной науки – разделяет мир подлунный и надлунный, земной и небесный».359

Библия, напротив, начинается с однозначного утверждения о сотворении мира «из ничего». Мир, равно как и живущий в нем человек, сотворен Богом и имеет в Нем источник своего бытия. Поэтому античное различение на естественное и искусственное бессмысленно. П.П. Гайденко отмечает: «Если мы примем во внимание тот мировоззренческий, а точнее, религиозный контекст, в котором происходит формирование новоевропейского естествознания, то придется скорее удивляться тому, что переосмысление понятий «естественное» и «искусственное» не произошло значительно раньше и что водораздел между ними, положенный в античности, просуществовал до XVI в».360

Уже в позднее, в Средневековье, например в работах Буридана, природа мыслится «machina mundi – машина мира, что непосредственно связано с догматом о творении мира Богом».361 Более чем вероятно, что работы Буридана были знакомы Галилею и повлияли на формирование его научного метода. Но почему снятие границы между естественным и искусственным не произошло, скажем, в IV веке и просуществовало до конца XVI века? П.П. Гайденко видит причину этого в учении о первородном грехе, принявшем на Западе довольно крайние формы.

Грехопадение

Согласно Библейскому повествованию, Бог и человек, безусловно, несоизмеримы. Но в то же время, человеку отведена важнейшая роль в этом мире, он создан царствовать над этим миром. Более того, человек содержит в себе образ Божий, а значит способен, хотя бы отчасти, понять божественный замысел. Но после грехопадения, изначальная связь между Богом и человеком оказывается нарушенной. Человек лишается источника своего бытия, и чистота образа Божьего в нем оказывается замутнена. Поэтому, как мы уже отмечали, основной целью жизни человека становится восстановление прерванной связи с Богом. Именно поэтому, святые отцы отмечали вторичность занятий наукой по сравнению с основной целью жизни христианина. П.П. Гайденко предполагает, что именно живое восприятие собственной греховности стало причиной, по которой противопоставление естественного и искусственного оказалось столь живучим: «Острота переживания первородного греха, видимо, помогала сохранять то чувство огромной дистанции между небесным и земным, которое на протяжении всего средневековья оставляло незыблемой античную картину мира». 362