— Привяжешь маяк к концу троса и включишь фонарик.

Футида почувствовал себя униженным. «Я должен был об этом подумать. Это так просто. Наверное, у меня действительно голова кругом идет, мозги совсем не соображают».

— А теперь — пошел! — приказал Родригес. — Ложись на живот и включай лебедку.

— Подожди, — сказал Футида. — Я хочу тебя кое о чем попросить…

— Что? — нетерпеливо спросил Родригес.

Футида помедлил, затем торопливо заговорил:

— Если… если у меня не получится… если я погибну… ты свяжешься с одним человеком, когда вернешься на Землю?

— Ты не погибнешь.

— Ее зовут Элизабет Верной, — продолжал Футида; он боялся, что, если его остановят, он не сможет закончить. — Она лаборантка на факультете биологии в Токийском университете. Передай ей… что я люблю ее.

Родригес понял всю важность слов своего спутника.

— Твоя подружка не японка?

— Моя жена, — сказал Футида.

Родригес негромко присвистнул, затем ответил:

— О"кей, Мицуо. Разумеется. Я передам ей. Но ты сможешь ей сам это сказать. Ты не умрешь.

— Конечно. Но…

— Нет. Я знаю. А сейчас иди!

Футида неохотно повиновался. Он ужасно боялся тысячи несчастий, которые могли произойти: от порванного скафандра до необходимости оставить своего спутника замерзнуть насмерть. Но еще больше он боялся сидеть внизу, ничего не предпринимая.

Хуже всего было то, что ему стало жарко. Он задыхался в своем скафандре. Скрежеща зубами, он ухватился за трос так крепко, как только позволяли сервомоторы на его перчатках. Затем сообразил, что ему нужна свободная рука, чтобы поворачивать рычаги лебедки, находящиеся на его страховочных ремнях.

Дрожащей рукой он потянулся к рычагам, отчаянно пытаясь вспомнить, какой из них запускает лебедку. Он нашел и надавил. Прошла секунда, ничего не изменилось.

Затем его внезапно оторвало от уступа и потянуло вверх, по каменному склону кальдеры, скафандр скрежетал, скрипел, трещал, соприкасаясь с шероховатой скалой.