— Вас поняли, повторяйте круг. — Голос Стэси Дежуровой звучал с профессиональной четкостью.
Родригес пристально вгляделся в камни, мелькающие внизу. Заходящее солнце порождало длинные тени, которые подчеркивали каждый камешек. Между кратером, явно возникшим относительно недавно, и россыпью скал виднелась довольно чистая полоса длиной около километра. Достаточно места для приземления, если тормозные двигатели сработают как надо.
— Мне кажется, нормально, — произнес он в микрофон, встроенный в шлем.
— Едва ли, — послышался голос Дежуровой.
— Колеса проедут по небольшим камням.
— Амортизаторы не смогут смягчить удар о скалы, Томас.
Родригес рассмеялся. Они с Дежуровой спорили об этом десятки раз с того дня, когда получили первые фотографии с беспилотных самолетов-разведчиков.
— Разворачиваюсь в последний раз, — сообщил он.
Дежурова не ответила. Как диспетчер она обладала полномочиями запретить ему садиться.
— Захожу на посадку.
— Ваше изображение немного ухудшилось.
— Быстро темнеет.
— Да.
Футида смотрел, как поверхность планеты несется ему навстречу. Она была покрыта огромными камнями и кратерами и выглядела твердой, словно бетон, даже еще тверже. «Мы снижаемся слишком быстро», — подумал он. Ему захотелось схватить контрольный рычаг и потянуть на себя, включить ракетные двигатели и убраться отсюда к чертовой матери, пока еще есть такая возможность. Но вместо этого он крепко зажмурился.
Самолет с силой ударился обо что-то, и Футида решил, что его сейчас выбросит через крышу. Однако ремни безопасности выдержали, и через мгновение он услышал вой и скрежет тормозных ракетных двигателей. Казалось, нос самолета загорелся. Они подпрыгивали, тряслись и с грохотом летели по полю, усыпанному булыжниками.
И вот самолет в последний раз содрогнулся, шум стих, и они остановились.
— Мы сели, — пропел Родригес. — Все очень просто.
— Отлично, — произнесла Дежурова бесстрастно.
Футиде срочно захотелось помочиться.
— О"кей, — обратился Родригес к своему спутнику, — А теперь просто будем сидеть тихо и ждать рассвета.