Но веселую реку, с журчащим хихиканьем несущую пену по лощине, переплыть было невозможно.

Или, скорее, невозможно для Япана. Леон уговаривал своего шимпанзе идти дальше, осторожно останавливаясь, когда мышцы примата дрожали или когда он пускал под себя струю от страха. Келли испытывала те же трудности, и это замедляло их движение. Ночь они провели высоко на ветвях, и это успокоило их обоих, но теперь, в полдень, все симптомы стресса вернулись, как только Япан опустил одну ногу в воду. Какое холодное, быстрое течение.

Япан заплясал на узкой полоске берега, визжа от ужаса.

Идем? — спросила Келли-Шила.

Леон утихомирил своего шимпанзе, и они предприняли новую попытку. Шила не выказала сильной тревоги. Леон распечатал вязкие глубины памяти Япана и отыскал источник страдания: смутное воспоминание о том, как шимпанзе чуть не утонул в младенчестве. Когда Шила попробовала помочь ему, Япан дернулся и снова отскочил от воды.

Идем! — Шила помахала длинными руками по течению и против течения и сердито затрясла головой.

Леон догадался, что у ее шимпанзе нет скверных воспоминаний, связанных с переправой через реку, и что она знает: лучше места им не найти. Он пожал плечами, поднял руки ладонями вверх.

Рядом паслось большое стадо гигантелоп; некоторые переплывали реку в поисках травы посочнее. Они закидывали свои крупные головы, словно насмехаясь над шимпанзе. Река была неглубокой, но Япану она казалась непреодолимой стеной. Скованный ужасом своего шимпанзе, Леон кипел от злости, но не мог ничего поделать.

Шила бродила по берегу. Она раздраженно фукнула и вдруг, прищурившись, посмотрела на небо. Голова ее удивленно дернулась. Леон проследил за ее взглядом. В лощину, по направлению к ним, пикировал флаер.

Япан обогнал Шилу, бросившись под прикрытие деревьев, но не намного. К счастью, стадо гигантелоп отвлекло пилота. Шимпанзе скрывались в кустах, пока флаер, нарезая круги в поисках беглецов, гудел в вышине. Леону пришлось подавлять нарастающий страх Япана, рисуя ему сцены спокойствия, мира и еды, пока они с Шилой оглаживали друг дружку.

Наконец флаер улетел. Теперь придется как можно реже появляться на открытых лугах.

Они принялись искать фрукты. Разум Леона отчаянно пытался найти выход, подавленность овладела им. Его легко поймали в ловушку, он стал пешкой в политической игре. Хуже того, Келли попала в беду вместе с ним. Он не был человеком действия. «И даже не шимпанзе действия», — уныло подумал Леон.

Когда Япан принес несколько гроздей перезрелых плодов в их укрытие — в нависающие над рекой кусты, — до него донесся какой-то треск. Он пригнулся и двинулся вверх по холму, огибая источник шума. Шила отламывала ветки с деревьев. Завидев его, она нетерпеливо помахала рукой: обычный жест шимпанзе, так похожий на человеческий.

На земле она разложила дюжину толстых сучьев. Шила подошла к ближайшему стройному деревцу и принялась срывать с него длинные полосы коры. Звук заставил Япана поежиться. Этот необычный шум может привлечь хищников. Он оглядел лес: нет ли чего опасного?

Шила подскочила к Япану и отвесила ему оплеуху. А потом написала на земле палкой:

ПЛОТ.

Леон почувствовал себя очень глупо, когда до него дошло. Ну конечно. Неужели погружение в шимпанзе притупило его разум? Или со временем эффект усиливается? Даже если он выберется отсюда, останется ли он тем, кем был?

Много вопросов, и нет ответов. Он заставил себя забыть о них и приступил к работе.

Шимпанзе связали сучья корой, грубо, но прочно. Нашли два упавших дерева и закрепили их на краю плота на манер киля.

Я, — показала Шила и продемонстрировала, как тянет плот.