— Знаешь, ведь раньше семейство Расмуссенов владело пекарней, — сказала бабуля. — Продали ее какой-то большой компании в пятьдесят пятом.
Снаружи Эдди нажал на свой клаксон: «А-хуга!»
Бабуля ткнула ложку в сахар, насыпала в чай три порции «с горкой» и принялась болтать ложкой в чашке.
— Ты знала, что Дэйв и Хелен были когда-то помолвлены, верно?
Ничего подобного! Водить дружбу — еще куда ни шло. Но чтоб Расмуссен был помолвлен с мамой… Как Нелл и Эдди… Должно быть, бабуля что-то напутала.
— Помолвлены, чтобы потом жениться?
— О да. И уже назначили дату свадьбы. Только мать Дэйва, Герти, она была о себе слишком высокого мнения, вот и заявила, что он найдет себе жену получше моей Хелен. Она ему, видите ли, не пара. Не того сорта. — Бабуля зачмокала губами. — В жизни не питала приязни к Герти Расмуссен. Уж больно она кичилась своими деньгами перед всеми и каждым. И страсть как гордилась своими ногами. Да, они были вполне ничего, но не настолько же.
Бабуля добавила немного молока, и чай стал кремово-рыжим, а затем уселась рядышком со мной.
— Но потом Дэйв расторг помолвку; он хоть и любил Хелен, но не мог пойти наперекор желанию матери, потому что Герти к тому времени подхватила туберкулез. И вместо него твоя мать вышла замуж за отца Нелл.
И вот опять, в миллионный раз, я поразилась: как взрослым удается знать вещи, о которых дети ни сном ни духом, и как ловко они держат эти тайны при себе!
Дядюшка Пол насвистывал в своей спальне песенку «Хлоп, и нет куницы». А с улицы тем временем снова донесся гудок.
— Когда отец Нелл помер, я уж решила, что теперь-то Хелен с Дэйвом точно сыграют свадьбу, — сказала бабуля, подув на чай. — Но вместо этого Хелен вышла замуж за твоего отца, потому что все еще злилась на Дэйва.
Вам бы стоило познакомиться с бабулей. Если она разговорится, ее уже не остановить. Но я все-таки попыталась:
— Если все так и было, тогда почему мама не вышла за Расмуссена, когда папа умер?
— Ну, я всегда говорю, моя девочка Хелен порой упрямее вьючного осла с радикулитом. От своего отца унаследовала, между прочим. Упрямство в семейке Райли бежит шибко, что твои строчки на дешевых колготках. — Она очень красиво прихлебнула из чашки. — А еще, сдается мне, твоей матери было стыдно. Папа ваш не оставил ей ничего, кроме вас, трех красавиц, да толстой пачки неоплаченных счетов. — Бабуля покачала головой: — Хелен всегда все делала себе во вред, лишь бы другим досадить.
— И тут нарисовался Холл, — пробурчала бабуля.
Вот беда. Этот рассказ надолго. Бабуля Холла прямо на дух не выносила.
— Хелен, должно быть, отчаянно хотела выскочить замуж за бродячего продавца обуви, которого и знала-то пару дней, не больше. А ведь могла бы уж сообразить, что в браке к чему, а? — Она дала мне глотнуть ее чая. — Знаешь, что я всегда говорила об этом браке, Сал?
Знала, и очень хорошо. Слышала — и не раз, и не два.