Все произошло молниеносно, находящиеся вплотную к противнику ее бойцы в несколько очередей срезали увлеченных просмотром устроенного шоу их командиром. А сама женщина с горящими звериной ненавистью ринулась на Каленого. Командир стронгов отреагировал мгновенно, перекатившись в сторону тот успел выхватить нож и дважды вогнать его в брюхо ринувшейся на него бабищи с мерзким, змеиным взглядом. Но затем, получив удар по голове от настоящей Насти, стоящей у него за спиной, провалился в беспамятство.
Оторваться группе удалось легко, ночь в мире Улья это особое состояние позволяющие как выкинуть подобный фортель, так и просто сгинуть, упершись в кромешной тьме нос к носу в зараженных. Которые, своего шанса на еду несмотря на ночную квелость не упустят.
Расположившись на небольшой поляне в лучах утреннего солнца, Настя, со взглядом превосходства доктора наук над тупоголовым студентом не смогшем в шестой раз сдать сессию, разглядывала приходящего в себя связанного в стандартную “ласточку” Каленого. Открывший глаза мужчина, пересекся взглядом с ней и как не старался удержать его, не смог себя пересилить, поплыл, медленно отводя взгляд прочь. Не можешь, значит не дорос, констатировала про себя она.
— Привет.
Заботливо улыбнувшись, проговорила женщина.
— Ыгы, здоровей видали.
Демонстративно сплюнув на землю, ответил стронг. Подсевший с боку на корточки Седой, сверкнув фиксами в притворной улыбке, проговорил.
— Чо дядя, Человека из себя строишь. Типа попал в застенки кумовские, покажу как должен вести себя авторитет. Ну так в натуре, покажи, а мы глянем за твою тему.
— А ты не пугай, пуганный уже. И тебя сучка, лыбящаяся не боюсь, рвите твари на куски я вас мразей столько задавил своими руками что не обидно смерть принять. Ясно, погань?
Прохрипел в ответ Каленый.
— Все, как всегда. Только и слышу от вас сучка, да подстилка муровская, все оскорбить да плюнуть в душу только и пытаетесь. Нет вас доброты людской, радости жизни нет. Злые вы, как собаки на цепи. А со своей веревки вы дальше будки то и не можете пойти, мир посмотреть, хозяин не пускает. Впрочем, все одно не поймешь. Как ты там моему бойцу обещал? Отгрызешь себе руки и иди на все четыре стороны. Ну так и я не зверь какой. Седой, Чех раздевайте этого шутника у меня тоже чувство юмора есть.
Сморщив довольно носик, проговорила Настя, наблюдая за заголяемым командиром стронгов при этом вертя в руке гвоздь двухсотку. Ничуть не чураясь, она сама оттянула причиндалы Каленого и под хрип пленного, прибила их к дереву, несколько раз намеренно промахнувшись, от чего мужчина взвывал, выкатывая глаза из орбит.
— Отдирайся и иди, перед всеми клянусь, ни я, ни мои бойцы тебя и пальцем не трону.
Проговорила Настя, старательно копируя интонацию голоса Каленого на школьном стадионе. Хрипящий от боли мужчина, утробно зарычав, глядя в глаза Насте, рванул свое тело в сторону с треском разрывая свои причиндалы, оставшиеся кровавым ошметком висеть на стволе дерева. После, упав на землю, он катался из стороны в сторону, крича и рыча от боли. А потом, немного придя в себя, мужчина заорал охрипшим голосом.
— Что тварь не ожидала. Хер тебе в глотку что бы задохнулась мразь. Не по зубам тебе Каленый.
Настя, на ругань в свой адрес лишь мило улыбалась. Чех, вынув нож было двинулся прекратить эти оскорбительные вопли, но женщина жестом остановила его продолжая улыбаться и смотреть на край поляны мимо катающегося пленного. В следующие мгновение на ее краю показался хромающий и сильно пораненный лотерейщик. Зараженный, нерешительно остановился на краю и неуверенно заурчал, пытаясь выразить свою претензию на лежащую еду, ну или хотя бы часть ее. Настя, переведя взгляд с твари на лежащего голым со связанными за спиной руками, Каленого. Проговорила вставая.
— Как ты на последок там моему бойцу сказал? Как Улей даст.
И направившись прочь, продолжая довольно улыбаться, добавила между своих.
— Этот местный там с самого начала сидел. Вот ему Улей и дал.
Карл, лежа расслабленным кулем на кушетке медицинского блока передовой базы внешнего экспедиционного корпуса, чувствуя, как по телу разливаются энергетические эманации от склонившейся над ним врача базы Виктории, размышлял о произошедшем с ним в этой боевой операции. Теперь он не Карл, теперь он местный мужчина со звучным именем, Волк. Его, с горящими завистью глазами, крестил боевик с рыжей бородой по имени Чех. Один из приближенных офицеров к генерал мастеру Насти. Снова, раз за разом вспоминая свои слова и поступки он не мог объяснить сам себе ничего. Его сослуживцы, Вартис и Хейли всю дорогу до базы старались держаться от него подальше, пряча свои взгляды в землю, когда они пересекались и избегать разговоров. Виктория, убрав руки с плеч мужчины, смахнула белоснежной салфеткой со лба крупные капли пота и проговорила требовательно.