Он только фыркнул. Всему свету известно — они с женой давным-давно живут врозь и ненавидят друг друга.

— Главное, она понравится королеве и всему двору, — решает дядя. — Екатерина, ты станешь фрейлиной новой королевы.

Я радостно улыбаюсь.

— Ты рада?

— Да, милорд. И очень вам благодарна. — Не забыла поблагодарить!

— Не опозорь семью, — объявляет он торжественно. — Твоя бабушка считает, что ты хорошая девочка, умеешь себя вести. Ты уж постарайся, не подведи нас.

Киваю. На бабушку не смотрю — уж она-то наслышана о Генри Мэноксе. И с Фрэнсисом однажды застукала — моя рука у него в штанах, на шее засос. Бабушка мне такую пощечину отвесила, что в ушах зазвенело, обозвала дурой и потаскухой. И на Рождество опять предупреждала: «Не связывайся ты с ним».

— На тебя будут обращать внимание мужчины, — продолжает дядюшка.

А то я мужчин не видала! Покосилась на бабушку, она ласково улыбается.

— Запомни: доброе имя важнее всего. Незапятнанная честь. Любой недостойный тебя слух — имей в виду, до меня все доходит — живо отправишься обратно, даже не сюда, а в деревню, в Хоршем. Там навсегда и останешься. Поняла?

— Да, милорд, — шепчу я испуганно. — Обещаю.

— При дворе ты ежедневно будешь у меня на глазах.

Что-то мне туда уже не очень хочется!

— Время от времени я буду посылать за тобой — расскажешь, как твои успехи у королевы, всякое такое. С другими будь осторожна, лишнего не болтай. Держи глаза открытыми, а рот — закрытым. Слушайся нашу родственницу Джейн Болейн, она тоже служит королеве. Постарайся быть ближе к королеве, стань ее маленьким другом. Покровительство государя — путь к богатству.

— Да, милорд.

— Еще одно.

— Да, дядя?

— Скромность, Екатерина. Это главное украшение женщины.

Приседаю в реверансе, глаза опущены долу, скромна, как монашка.

Бабушка смеется — похоже, она так не думает. Да и дядюшка улыбается.