— На колени! — рычит рядом Ратимир, повернувшись лицом к подданным.

Вот только ничего не происходит. Он удивляется и злится, чувствую его мятежное состояние.

— Я ничего не чувствую, — он теряется и вдруг хватает меня за плечи, разворачивает к себе. — Ты! Я же чувствую связь между нами. Почему не могу приказывать им? Отвечай!

Его лицо перекошено от злобы, он становится уродлив настолько, что меня воротит. Еле сдерживаю тошноту. И делаю то, что должна. Пусть это и претит моей натуре, но сейчас я ощущаю в себе изменения, которые формируют мое сознание.

— На колени! — мой голос громом расходится по пещере, заставляя всех драконов пригибаться к земле.

И Ратимир не исключение. Но вид у него неприятно удивленный. Вижу, как его корежит, как ломает, но он послушно, хоть и медленно, опускается, касаясь коленями воды, что от энергии, исходящей от моего тела, утекает вниз.

— Что проис-с-с-ходит, — шипит, словно ящер.

Мои глаза трансформируются, угол зрения становится совершенно иным, словно сейчас я — не человек, а дракон. Зрачок сплющивается, становясь вертикальным, а голос приобретает двойное звучание. Ведь сейчас я — не Рания. В эту минуту я — глас Рода.

— Отныне раб драконьего рода! Отступник! За злодеяния и кощунственное использование Острия Бога, осквернение первородной Харссен Тойрэо, да будешь ты страдать во сто крат хуже…. Да будет милостива к тебе Данаб. Не переродишься драконом более, только человеком. Isk ander ning ir aida ning ai khan kuchea anak karpar peaky yea au ri…

Не понимаю ни слова из того, что произношу, но речь идет из глубины сердца, словно это не я исполняю приговор, а высшие силы, используя меня, как сосуд для кары божьей. И я исполняю их волю…

Saum aoy vea klaycha dauchneh! — практически кричу.

И в этот момент его тело светится, он протягивает руку со скрюченными пальцами, но не может сдвинуться с места, только открывает в безмолвии рот. Он иссыхает на глазах, превращаясь в пепел…

— Не-е-е-т, — выдыхает кто-то из отступников, делая шаг вперед, в то время как остальные отступают, пораженные произошедшим.

Вот только выхода здесь нет.

— Все получают то, что хотят, — произносит печально дракон, вот только смотрит не на нас, а на то, что осталось от Ратимира, — да будет исполнено предначертанное…

И чудится мне, что шепчет он «брат», но его слова тонут в чужом исступленном рычании. Седрик кидается с оружием на Рагнара, тот обороняется. Вижу, как тяжело ему дается битва с братом, не могу смотреть на его мучения. И пользуюсь правом императрицы.

— На колени! — шепчу приказ точечно.

И он падает, только острие меча Рагнара упирается ему в горло. В этот момент Анниан Златокрылый смеется, во всяком случае, этот звук, что он испускает, кажется мне смехом.

— Что ж, еще увидимся, дитя, — говорит он, но словно не мне, а моему ребенку.

Встряхиваю головой, прогоняя это наваждение. Успеваю заметить, что предок смотрит на Рагнара, а тот на него в ответ. Спустя мгновение мой мужчина кивает, а дракон испускает ввысь пламя, после чего снова начинает сиять ярким божественным светом. Разлетается на множество частиц, не успеваю я и глазом моргнуть. И тут же алтарь снова воссоединяется, присоединяя разломанные куски. Делаю шаг назад, поражаясь этой магии. А затем меня выдергивают резко из озера, которое снова начинает закручиваться в вихрь.