– Очередная игра воображения. Впрочем, в каком-то смысле ее можно считать реальной – это была бездна безумия, навсегда поглотившая Голландца. Единственное, что я сейчас твердо могу сказать: вот я, а вот – он.
– Он не умер? – удивился Чиун.
– Можно считать, что умер.
Римо положил Перселла на камень. Тот едва дышал, а в глазах еле-еле теплилась жизнь. Губы его шевельнулись.
– Он хочет что-то сказать, – заметил Чиун. Римо приник к кривящемуся рту Голландца.
– Я победил. Несмотря ни на что!
– Не дождешься! – сказал Римо.
Прежде чем в глазах его потух последний свет разума, Голландец резко выпрямился, как от разряда электрического тока.
– Теперь вам ни за что не спасти кандидатов в президенты! – И снова обмяк.
Чиун внимательно его осмотрел.
– Жив. Но судя по глазам, рассудок оставил его.
– Он больше не представляет для нас угрозы. Кажется, мне это удалось! Я остановил Голландца, а сам остался цел!
– Не будь таким хвастуном! Последнее слово еще может быть за ним.
– Если мы торопимся, – сказал Римо, сгребая Перселла, – не будем тратить зря время!
– Нет! – остановил его Чиун. – Вниз его понесу я. Я столько лет ждал искупления!
Они покинули скалу Дьявола, а высоко в безмятежном небе им светила ясным светом утренняя звезда.
Глава 36
Последние перед голосованием теледебаты двух претендентов транслировались в прямом эфире из студии на Манхэттене всеми без исключениями каналами. После того как ведущий представил кандидатов, вице-президент произнес вступительное слово, которое завершил уверением в том, что в случае его избрания все тайные операции американских спецслужб будут свернуты.
Губернатор Майкл Принсиппи начал свое выступление с того, что пообещал не оставить в федеральном бюджете ни одной закрытой статьи.
Посреди его речи все телевизионные экраны в Соединенных Штатах погасли.